Наше общее прошлое: поездки «на картошку»

Решила написать об одной стороне нашей советской жизни, о которой те, кому сейчас меньше сорока лет, уже не знают. Расскажу о таком явлении общественной и производственной жизни, как поездки «на картошку». Правда, иногда это оказывалось «на яблоки» или «на свеклу», или просто на сельхозработы, но называлось это именно так — «на картошку».

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х)

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х)

Вторая школа «на картошке»

Учащиеся НСХТ на сельхозработах

Учащиеся НСХТ на сельхозработах

Работники станкозавода

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х)

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х)

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х) встречаются с завучем И.В.Пизюковым

Студентка НГПИ на сельхозработах (конец 1960-х)

Работники завода «Индуктор» на сельхозработах (1970-е), обед

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (середина 1980-х)

Учащиеся Новозыбковского педучилища на сельхозработах (начало 1980-х)

Работники станкозавода «на картошке»

Работники станкозавода «на картошке»

Работники станкозавода «на картошке»

Вторая школа на сельхозработах

Вторая школа на сельхозработах

Вторая школа на сельхозработах

Вторая школа на сельхозработах

Учащиеся НСХТ

Учащиеся НСХТ

Меньше всего мне хочется в этой записи анализировать, почему при советской власти сельское хозяйство нуждалось в дополнительных рабочих руках! Я пишу о другом, о той части нашей жизни, которая проходила в поездках в колхозы и совхозы, сначала в ученические и студенческие годы, а потом уже и во время трудовой деятельности. Мы перестали ездить на эту обязательную трудовую повинность в самом начале 90-х (для тех, кто помнит — это ещё совсем недавнее прошлое).  Я решила рассказать, как это было, а то ведь интересная страница тогдашней жизни может остаться неведомой для молодых. Начала я участвовать в этих работах ещё в школе, потом как студентка ездила, а последние годы уже как преподаватель.

Эта  работа начиналась, особенно у сельских школьников, ещё в средних классах. В 6-м классе я всю четвёртую четверть проучилась в с. Халеевичи Новозыбковского района. Колхоз-миллионер, известный на всю страну председатель — Сергей Яковлевич Халявин, Герой Социалистического труда, молодой и энергичный директор школы — Леонид Климентьевич Блиндовский.  Это было в 1963 году. И вот в мае нас снимают с занятий и выстраивают на торжественную линейку, объявляя, что нам доверена высокая честь — помочь колхозу в «битве за урожай». Почему-то тогда многое называли «битвой», или «борьбой» —  за мир и за космос, за урожай и хорошие результаты в учёбе… Мы сбЕгали домой, переоделись, и нас привели на большое, длинное поле, где уже прочертили бороздки и нужно было, насыпав в небольшое ведёрко кукурузные зёрна («кукуруза — царица полей!»), идти вдоль этой бороздки, пяткой делать небольшую ямочку в земле, бросать в неё несколько зёрен и заравнивать лунку, присыпая её землёй. Эта помощь колхозу продолжалась несколько дней. Не знаю уж, что за кукуруза там выросла, но работали мы с азартом. Не помню, чтоб сильно отвлекались или допускали бОльшее расстояние между лунками, чем положено. А после работы устраивали гвалт и беготню до речки! В другой сельской школе мы ходили убирать морковку,  срезАли капусту, а когда я вернулась в первую новозыбковскую школу, то мы ездили в Крутоберёзку собирать картофель.  Вот там, помню, мы не только работали, но и развлекались, перебрасывались картошкой, разыскивали в зарослях сорняков «диких животных», поймали хомячка, который укусил меня за палец…

Но в школьные годы пребывание в колхозах и совхозах продолжалось лишь несколько часов — это было, особенно в хорошую погоду, просто весёлое приключение на свежем воздухе. А вот студенческие поездки на картошку с постоянным проживанием в селе бывали иногда очень продолжительными. Привозили нас, не успевших ещё привыкнуть к тому, что детство закончилось, что мы стали студентами, к этим бескрайним, взрыхленным картофелекопалками полям, и оставляли на месяц-полтора. И ведь выживали! И глупостей творили не больше, чем «на гражданке», и без пап-мам прекрасно обходились, даже, кроме работы, ещё и на танцы успевали! Некоторые впервые открывали для себя все «прелести» сельской жизни «без удобств», но тоже не ныли, а песню «Мама, я хочу домой» пели с насмешкой над подобными «неженками». На первом курсе нашу группу после нескольких дней занятий отправили в с. Новые Юрковичи Климовского района. Нас туда сопровождал преподаватель, которого мы из-за его зелёного пиджака прозвали «Зелёным». Он расселил нас «по бабкам», т.е., по квартирам и уехал, а мы остались на долгих полтора месяца совершенно одни. Это уже 1968 год. Утром нас привели на огромное поле, ряды распаханной картошки тянулись до далёкого леса на самом горизонте, выделили нам лошадь, чтоб подвозить собранную картошку к буртам. Работалось тяжело, особенно тем, кто никогда подобным трудом не занимался, да и, честно сказать, не очень-то хотел работать, как, например, я со своей подружкой.  Хорошо помню, что своей «неспешностью» мы извели всю группу!

Работали мы с 8 утра до 12, потом обед и с 2 до 6 вечера — снова на поле!  А по вечерам, поужинав и чуть отдохнув, мы собирались в чьём-нибудь доме и начинали готовиться к прощальному концерту, который должны были дать в сельском клубе накануне отъезда. Считалось, что мы, комсомольцы, осуществляем культурное шефство над тем селом, где участвуем в уборке урожая. И каждое пребывание в колхозе обязательно завершалось концертом художественной самодеятельности. Я запомнила, что на первом курсе мы поставили пьесу по повести Бориса Балтера «До свидания, мальчики!».  Тогда же выявились и все таланты в группе — кто хорошо поёт, кто выразительно читает со сцены, кто  танцует, а кто умеет всё организовать. В мои студенческие годы нам пришлось провести в колхозах не менее месяца на каждом курсе. Зарабатывали мы по-разному — на первом курсе, более, чем за полтора месяца тяжёлой и грязной работы нам заплатили около 18 рублей, на которые я купила себе собрание сочинений В.Маяковского в 8-ми томах (стоит в моей библиотеке до сих пор), оно стоило 13 рублей, а остальные растратила просто так.   Да дело и не в заработках было, ведь во время пребывания в колхозе мы успевали научиться многим нужным вещам, главные из которых — жить в коллективе, уметь считаться с другими, быть ответственным и трудолюбивым.

Нельзя сказать, чтоб я любила эти поездки в село, где, как тогда не слишком весело шутили, «колхозники помогали нам убирать урожай», но ездить приходилось в обязательном порядке. В студенческих коллективах не очень одобряли, что кто-то  добывал медицинские справки, освобождавшие от поездок на сельхозработы, каким-то образом вычисляя тех, кто получил такую справку «по блату».

Эти поездки продолжались и в тот период, когда я работала на «Индукторе», в те годы у меня был маленький ребёнок, поэтому  таких, как я, не отправляли «на поселение», а возили на работу каждый день. Работали, обычно, на полях ближайших к городу сельхозпредприятий — в Замишеве, Тростани, Белом Колодце и прилегающих к ним посёлкам. В иных местах нас кормили, а где-то мы обедали тем, что брали с собой из дома. На сохранившейся у меня фотографии с одной из таких поездок, как раз и запечатлён обед работников «Индуктора» во время уборки картофеля.  Каждый отдел завода выделял предписанное количество работников, которые, сменяя друг друга, и отрабатывали по очереди всю уборочную страду.  Нарушался режим всей семьи, людей часто привозили позже того времени, когда они обычно заканчивали работу, если одновременно посылали и мужа и жену, то некому было забрать ребёнка из садика, выполнить обычные домашние дела тоже было некогда. Женщины жаловались, что не успевают стирать, убирать.  Когда начальство решало, кого послать, начинались всякие жалобы на сложные семейные обстоятельства, ссылки на плохое здоровье, другие причины, по которым человек не мог оставить свою работу и заниматься уборкой урожая. Все эти доводы очень редко принимались во внимание, писался приказ и человек был вынужден ему подчиниться, или уйти с работы. Спасения от этих сельхозработ не было нигде.  Ездили все предприятия и организации, придя на приём к врачу, человек мог узнать, что приёма нет, т.к. доктор на сельхозработах.

А самые для меня памятные, продолжавшиеся целый десяток лет поездки в колхоз — это те, которые были уже в педучилище, где я стала работать. Вот тогда-то я и почувствовала настоящую ответственность за своих учащихся, за их жизнь и здоровье. Во время сельхозработ были всякие случаи, некоторые из-за беспечности и недисциплинированности молодых, другие — из-за явных нарушений правил ТБ в колхозах, третьи — по случайности, которую ведь тоже нужно было научиться предусматривать и предотвращать! Были травмы, были простудные заболевания, кишечные инфекции, были и трагические случаи. К счастью, с моими группами большой беды не случалось, но всякие недоразумения и обиды,  болезни и другие неприятности, конечно, бывали.  В некоторых сёлах очень досаждали местные «кавалеры», которые в подпитии являлись к нашим общежитиям и «веселили» нас иногда до глубокой ночи. Это сейчас у всех мобильные телефоны, а тогда позвонить и вызвать помощь было проблемой, а ломящиеся в окна и двери разгорячённые молодые люди никаких уговоров не понимали. Особенно сложными были вечера сразу после приезда и перед отъездом. Хорошо, если местный председатель, или парторг, комсорг вникали в подобные проблемы, помогали нам. Но бывало и так, что они жили в райцентрах, с наступлением вечера уезжали домой, мы оставались одни и «держали оборону».  Наши коллеги-мужчины старались урегулировать подобные конфликты, обычно, удавалось найти лидера и как-то с ним договориться, но тревожно было всегда. За мальчишек потому, что могли ввязаться в драку, за девочек, что их могли испугать и обидеть. Но, порой, «дети» прекрасно справлялись и без нас, во время пребывания в колхозе завязывались очень хорошие дружеские отношения с местной молодёжью, продолжавшиеся и после возвращения на учёбу.

Сама работа на полях тоже была нелёгкой, особенно, когда начинались  осенние дожди и холода. Но учащиеся педучилища всегда трудились хорошо, получали по итогам работы благодарности, почётные грамоты, а мы, педагоги, старались сделать их жизнь интересной, проводили воспитательные мероприятия, готовили концерт для селян. В каждой группе, посланной в колхоз, обязательно был хоть один преподаватель музыки, а они у нас все были очень творческими и талантливыми людьми! Оплата за эту работу сильно различалась в разных местах, где-то платили совсем немного,  а где-то побольше. Хорошо могли заработать юноши на погрузке-разгрузке, оплата зависела от вида работы, самой дешёвой была подборка картофеля за копалкой. Кто этим занимался, знает, как это тяжело и муторно было! Преподаватели должны были лишь организовывать работу учащихся, но мы помогали тем, кто отставал, кому было труднее работать.

По прошествии времени эти работы вспоминаются не только, как тяжелая повинность, но и как время, когда можно было лучше узнать своих коллег и учащихся, ближе познакомиться с новыми сторонами жизни. Никогда коллектив преподавателей педучилища не был так сплочён и дружен, как в тот период, когда мы ездили «на картошку»! И этого братства и понимания друг друга, этой особой атмосферы единства хватило ещё на добрый десяток лет и потом, когда поездки в колхозы и совхозы прекратились.  Я до сих пор испытываю особое расположение к тем коллегам, с которыми доводилось проводить вместе целые недели и месяцы, убирая картофель, или занимаясь другой сельскохозяйственной деятельностью. А наши учащиеся нередко встречали во время этих сельхозработ свою любовь, свою судьбу.

На эту тему можно рассказывать много и разного, надеюсь, что в комментариях другие люди, ездившие «на картошку», меня дополнят (в том числе и бывшие студенты Новозыбковского пединститута и учащиеся Новозыбковского педучилища)…

В статье использованы фотографии из архива Н.Чувиной, А.Фаранова, А. Дмитроченко, а также из групп «Новозыбковское педучилище» и «Школа №2» на сайте «Одноклассники». Выражаю благодарность всем авторам и владельцам фотографий.

24 комментария:

  1. борис говорит:

    Из картофельной эпопеи мне запомнилась «кампания» по спасению урожая от заморозков в 1976 году, когда морозы, как всегда неожидано, ударили в октябре. Я. как и автор блога, работал тогда на заводе «Индуктор». С утра нас вооружили обрезками стального прутка. Технология сбора бульбешника была проста: трактор, плугом, взламывал верхний, замёрзший слой почвы, а мы выбивали прутками клубни. Разумеется. такая картошка была годна только на перегонку на Гулёвском спиртзаводе, но план по «валу» был важнее, ведь за ерспективу утери хорошего урожая на персека области орал, по слухпм, сам Леонид Ильич… Бульбу подняли, персек «Гертруду» получил, но через месяц с небольшим почил в бозе… Вот какие страсти разгорались там, где нынче никто не заморачивается.
    Добавлю, что копеечная оплата труда была в картофельных регионах. Работая в Херсонской области грузчиком на уборке томатов и винограда, студентом, я заработал в сентябре 1971 года около трёхсот рублей. Стимул был-сами понимаете. Эта сумма равнялась стипендии за десять месяцев, и позволила мне рассекать в джинсовом костюме серьёзной фирмы. :)

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Борис, как это я забыла эпопею с выбиванием мёрзлой картошки из комков земли?! Да, всё так и было, спасибо, что напомнили.) Только мне кажется, что сильные морозы в самом начале октября (или конце сентября) ударили действительно неожиданно, а не «как всегда», ведь такие заморозки, чтоб земля замерзла на несколько сантиметров вглубь у нас бывают крайне редко. По крайней мере, ещё одного такого случая я не припомню. Необычайно ранние заморозки создали большие проблемы во многих хозяйствах, в частном секторе убрать успели. Но не помню, чтоб в тот год были какие-либо проблемы с покупкой картофеля в магазинах, наверно, часть всё же успели убрать, часть завезли из других регионов, да и свой запас у многих был.

      • борис говорит:

        Анна, ну нехватало, чтобы на Брянщине были проблемы с картошкой. Пропала ведь только колхозная, а частник занимал тогда более 50% рынка картофеля, да и Белоруссия с Украиной рядом. Вы же оговорились,что о причинах нашего колхозного бдения говорить не будем? Ну, я и не говорил. Просто история с этими ломиками достойна пера не столь скромного, как моё. Было в этом нечто такое… китайское, что ли. И абсурдное: мы на поля, а колхозники, встречным автобусом, в город, кошмарить магазины…

        • Анна Дмитроченко говорит:

          Было и это, Борис! Но Вы правы, о нелепостях лучше не будем. Просто повспоминаем о всяких казусах, их и без политики хватало. Сельхозработы и ещё одним моментом сопровождались (правда, во взрослых коллективах). Обязательно на обед, особенно, если не в столовой, у кого-то «с собой было» и эти несколько капелек за общей трапезой здорово скрашивали утомительную работу!)

  2. Curious говорит:

    Над вами, Боря, всегда витает вонь особого свойства — вонь эгоизма и самолюбования. И что костюмчик? верно истрепался уж? Вы не стесняйтесь, расскажите.

    • борис говорит:

      Хорошая штука-интернет. Зашёл на чужой блог, под псевдонимом, оставил погадку, сидя в тепле и безопасности… Отличная ниша для подлеца и подонка. По существу нечего сказать? Ну и тёплый болт тебе навстречу.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Мне кажется, что Ваш комментарий совсем неуместен! И зря Вы обижаете других людей. Мне, например, очень понятна радость Бориса, что он смог заработать себе на джинсовый костюм.

      • Curious говорит:

        Мне тоже понятны все незатейливые радости означенного господина, уважаемая Анна. И тем не менее, как видите, лекарство действует — нет более ни костюмчиков, ни гертруд. Глупцов, плюющих в собственное прошлое можно и нужно одергивать. Это — нормально.

        • Анна Дмитроченко говорит:

          Ради нашего общего прошлого давайте воздержимся от подобных комментариев! Или станем писать их под собственными именами.

          • борис говорит:

            Анна, не нужно опускаться до дискуссии с подобными форумными троллями, не кормите их. Снисходить до общения с персонажами, скрывающимися за ник-неймами-себя не уважать. Злобный совок-это неизлечимо.

        • Олег говорит:

          Знаю еще один случай, когда человек «плюнул в собственное прошлое» аналогичным образом. Н.А.Островский, «Как закалялась сталь», глава 3, повествование о том, как Павел своим трудом заработал деньги и купил себе сатиновую рубашку и черные штаны. Ровно то же, что у Бориса с костюмом, мода только разная. Но почему-то аллергии у поборников прошлого не вызывает. А вот упоминание о джинсах в сочетании с советской эпохой, даже нейтральное, почему-то вызывает у сторонников СССР в Интернете жуткую злобу и рычание, где-то уже с полгода так. Нашли тоже антисоветский символ.

          • Curious говорит:

            Вы, любезный, бросились не в тот угол ворот. Мы говорим тут не о политике, а о простой человеческой порядочности. И все.

          • борис говорит:

            Не, ну на Павку я никак не тяну. :) Но вы правы: джинсы были безусловно одним из антисоветских символов, и неумение «лёгонькой» промышленности СССР наладить их выпуск стало одним из поражений на идеологическом фронте, несомненно. Джинсовый костюм, причём, американский, был фрондой, определённо. И модой. И знаком принадлежности к определённой касте. И вызовом. И стилем жизни. А казалось бы-ну, штаны…
            Раз «картошки» было всё равно не избежать, то хоть шерсти клок поиметь с этого вредного для учебного процесса времяпровождения. Ну и имели-и зарабатывали, и пили вино, и танцевали с девушками. и вспомнить есть о чём.

            • Curious говорит:

              Натурально, «как я хотел стать местечковым «мажором», и что из этого вышло» — тема необьятная. Касту вашу давно определил Э. Рязанов — «озверевшие мещане». Ничего нового.

              • Анна Дмитроченко говорит:

                По большей части, джинсы — это только джинсы. Для меня они не были ни антисоветским символом, ни признаком «озверевшего мещанина». А цитировать Э.Рязанова, в свете его последних высказываний о том, что он всегда носил «фигу в кармане», я бы не стала.)

  3. URS говорит:

    Анечка, большое спасибо — за светлую страничку прошедших лет)) И в самом деле, «Картошка» была своеобразным «трудовым семестром» студенчества нашей поры… Там, в дали от привычных «благ урбанизма», все было иначе, чем на студенческой скамье… Городские жители чувствовали себя на сельских просторах «инопланетянами», наши попытки освоить правила сельского уклада зачастую приводил к забавным курьезам)) А сколько забавных «картофельных» приключений увековечил студенческий фольклор… У нас, правда, на старших курсах был выбор — можно было отправиться на Южные Курилы… Но запомнилась все-таки родная «Картошка-тошка-тошка»)) Которой сегодня — «низко бьем челом»: в память такой недавней и такой далекой нашей веселой студенческой юности…

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Студенческие поездки «на картошку» — наше общее воспоминание. А помните такое лакомство — печёную картошку? Ребята разжигали костёр, а потом пекли её в углях. Здесь требовалось мастерство, у большинства картошка либо сгорала, либо оставалась полусырой, но были такие умельцы, у которых клубни пропекались равномерно. Вот это было пиршество!)

  4. Const говорит:

    «Подтрухивайте, девки!» — подгонял помнится, нашу группу колхозный бригадир, имея ввиду, что с землей картошку в мешки ссыпать было нельзя.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      А я вспоминаю пожилого колхозника, который руководил нашей группой на участке, где мы убирали огурцы. Он говорил:- «Огуречная коска — что дойная корова!» и объяснял, как опасно для растений, если мы случайно наступим на стелющиеся стебли. Его увещевания казались нам комичными, во-первых, мы учились на биофаке и такие вещи знали, во-вторых, мы торопились выбрать эти последние огурцы, а трактор должен был приехать и тут же запахать этот участок.)

  5. борис говорит:

    Подшефный колхоз (колгосп), где мне довелось трудиться студентом, в Херсонской области, был молодым образованием, и село Посад-Покровское был новым, переселенческим. Голове колгоспу было с полтусик, остальные были явно и много моложе. Хозяйство выращивало кукурузу, пшеницу, виноград, томаты, арбузы, дыни, было коровье стадо, свинарник, дома у всех были кирпичные, с четырёхскатными крышами, с большими подворьями, до Херсона всего 30 км… Недалеко река, зарыблённый пруд, полное ощущение зажиточности, шикарный клуб, танцверанда с группой из Херсона… И степь кругом, распаханная, арыки… Резкое отличие от наших, хоть и красивенных, но бедных мест. Были там и земляки-переселенцы. Да, у нас красиво, вспоминали, но здесь всё растёт, в доброе лето и по два урожая имеем… Вот и не довелось мне познакомиться со старичком-колхозником. Теперь там агропромышленный комбинат, частный, конечно, и в студентах не нуждается.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      А мы работали на юге в студенческом лагере возле Сочи, в Головинке. Убирали помидоры и фундук. Конечно, народ там за свои урожаи выручал побольше нашего, вот и жил позажиточней, это чувствовалось по всему. Но такими проблемами мы тогда голову не забивали, с утра до обеда через день работали, а в остальное время — море, солнце! Вечером — танцы. Благодать!)

  6. Const говорит:

    Угу, плавно перешли с картошки на фундук. В Головинке было хорошее вино, самодельное, там впервые сравнил с тем что продавалось. Колоссальная разница. Местные ребята приносили его как пропуск в лагерь, к девочкам конечно. Ну а мы, как охраняющая и контролирующая общественная организация этим пользовались.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Вот интересно, Костя! А мне как-то про это вино даже и узнать не пришлось, не то, чтоб попробовать.)

Добавить комментарий для Анна Дмитроченко Отменить ответ

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *