Прогулка по старому городу. Чётная сторона площади

Чётная сторона площади. Фото: А.Дмитроченко

Многие горожане, нынешние и бывшие, как и я, любят наш Новозыбков. Нам хочется побольше узнать о разных фактах из истории города, но почти все книги о нём, в том числе и выпущенная к 300-летнему юбилею города,  содержат массу сведений о развитии промышленности, о революционной борьбе, о войнах, о достижениях сельского хозяйства и почти ничего не пишут о людях,  об их быте, о каких-то не особенно значимых в историческом плане, но интересных и любопытных моментах городской жизни. Мне кажется, что без подобных страничек городская история будет формальной, даже можно сказать — «безлюдной». Поэтому позволю себе сегодня вновь дополнить её своими личными воспоминаниями. Относятся они к концу 50-х — началу 60-х годов прошлого века. На сей раз это будет рассказ о чётной стороне площади Октябрьской революции.

Наша главная площадь

В разговорах между собой мы почти никогда не произносим полное название нашей главной площади, мы называем её просто Площадь. Это слово в памяти каждого ассоциируется с большим городским пространством, ограниченным по краям вытянутого прямоугольника домом Певзнера и озером Зыбким с коротких сторон, комплексом синих домов и чередой небольших строений — с длинных.  На нечётной стороне улицы всего несколько строений — синие дома и гостиницы, а вот на чётной и сейчас много всяких построек, а когда-то ещё больше было.  Предлагаю желающим «прогуляться» со мной вместе по чётной стороне площади, мы постараемся представить, какой она была в прежние времена, что уже утрачено, и это можно увидеть лишь на старых фотографиях, а что сохранилось до сих пор. О Площади совсем недавно у нас был рассказ Константина Попова и подборка фотографий, показывающих её в разные годы. Мой рассказ немного дополнит эту информацию.

Пожарный скверик

Фото Валентины Поповой Когда-то площадь начиналась с пожарного сада, точнее с Сада добровольного пожарного общества. В 50 и начале 60-х годов прошлого века несколько яблонь этого старого сада ещё росли, но к тому времени сад превратился в сквер, так и назывался горожанами — пожарный скверик. На уютных аллейках этого скверика, скрытые в кустах сирени и жёлтой акации, стояли лавочки, летом постоянно занятые. Их очень любили студенты, особенно студенты — заочники, читавшие там свои учебники и конспекты, пожилые люди, укрывавшиеся в тени кустов от жары; мамы и папы с маленькими детьми приходили сюда, чтоб съесть порцию мороженого, а уж дети всех возрастов просто оккупировали его во все времена года!

Мостик соединял две части пожарного сквера — верхнюю, где стояли лавочки и где потом поставили детские аттракционы и скульптурные группы (среди которых помню доктора Айболита), и нижнюю, примыкающую к первой школе, — там росли огромные дубы. Упавшие жёлуди и яркие осенние листья сопровождали начальный период школьных занятий. На переменах и после уроков мы гуляли по этой тенистой аллее, собирая букеты из листьев и набивая карманы школьных фартуков желудями.

Но об этом скверике нужно рассказывать отдельную историю, поэтому перейдём на саму площадь.

Кафе-павильон

Фото из архива К.Попова Эта старая фотография даёт некоторое представление о начале площади. На ней видно, что ближе к универмагу находилось примечательное летнее кафе-павильон с росшим посреди него деревом. Я помню, что вверху в этом кафе были ажурные переплёты из тоненьких дощечек, а само оно было сбито из обычных досок и покрашено в синий цвет, за что его местные острословы прозвали «Голубой Дунай». Это было не капитальное, а лёгкое сооружение, работало только в тёплое время года. Внутри стояло несколько высоких столиков. Там можно было выпить пива, лимонада, взять немудрёный бутерброд, пряник или коржик. Особым уютом кафе не баловало, публика там была всякая, но из-за этого живого ствола посередине им гордились. Мне кажется, что это был клён. Или нет?..

Молочный магазин в подвальчике

Фото из архива А.Фаранова А дальше, и это хорошо видно на вот этом фото, начинались капитальные дома, построенные в прошлом и позапрошлом веках. На первых этажах почти всех этих домов были разные магазины, а наверху, по большей части, жили люди. Площадь тогда была густо заселена — скрытые за домами, выходившими на площадь, там располагались и другие жилые дома. В некоторых из них жили мои подружки и друзья. Здесь, во дворах домов в начале площади, я проводила много времени. Но интереснее, конечно, магазины. Не могу разобрать вывеску на первом из них, но в примыкающем к нему доме в три окна был подвальчик, в нём находился молочный магазин, а на первом этаже с высоким крыльцом был магазин «Культтовары».

Спустимся сначала в «Молочный». Несколько ступенек, тугая дверь, и мы попадаем в небольшое помещение, перегороженное прилавком. Перед прилавком в алюминиевых бочках и бидонах находятся молочные продукты — разливные молоко и сметана и развесной творог. За прилавком, возле продавца, небольшие ёмкости, из которых он наливает молоко в бидоны покупателей, накладывает большой ложкой густую сметану и отвешивает в бумажные кульки творог, сколько кому надо. По мере того, как эти ёмкости пустеют, продавец выходит из-за прилавка и вновь наполняет их из бочек и бидонов. В те годы молочные продукты в нашем городе не продавались в готовых упаковках, даже стеклянные бутылки появились позднее, уже в новом магазине в начале ул. Советской, поэтому покупателям нужно было приносить с собой бидон или большую стеклянную банку и банку поменьше — для сметаны. Молодым читателям, которые думают, что мы смотрели телевизор при свечах, а мобильники заряжали в печках, хочу сказать, что в те годы (речь, в основном, о второй половине 50-х) полиэтилен для упаковки ещё не использовался,  возникала проблема с тем, как донести сметану в баночке до дома и не разлить её. Крышек не было, поэтому продавцы магазина умели делать из плотной обёрточной бумаги «крышки» для банок, особым образом оборачивая ею горлышко банки. У некоторых людей были специальные пластмассовые баночки с навинчивающимися крышками, у нас такой не было, и я всегда завидовала этим людям, потому что донести банку со сметаной и не разлить её было сложно.  Если собиралась очередь, и продавщица не видела, что делается в той части, где стоят продукты, можно было незаметно окунуть пальчик в творог или сметану и облизать его!  Ещё в этом магазине продавали масло, маргарин, исчезнувший ныне жир, который назывался маргогуселин (жир, сочетавший в себе животные,  растительные жиры и жир домашней птицы — гусей, уток, кур и имевший стойкий вкус жареного лука) и сыр. Продукты были обычно свежие и вкусные. Недорогие, но их нужно было «ловить», т.е., караулить свежий привоз, — тем, кто опаздывал, ничего не доставалось. Не скажу, чтоб это был дефицит, но товар не застаивался в магазине, оставался лишь какой-нибудь засохший сыр да пресловутый маргогуселин, на котором жарили картошку.

Магазин «Культтовары»

Выйдем из подвальчика и поднимемся на несколько ступенек в магазин с интересным названием — «Культтовары». Ребёнком я его любила, там продавались тонкие тетради по 17 коп. (в ценах до 1961 г.), ручки и перья, карандаши и другие очень важные и нужные вещи! Ещё там были в продаже грампластинки, радиоприёмники, радиолы, проигрыватели… Лишь став старше, я узнала, что популярен был этот магазин вовсе не из-за мелочёвки, вроде тетрадей, а потому что через него продавали дефицитнейшие в те времена велосипеды, мотоциклы, роскошь того времени — автомобили и запчасти к ним. Велосипед можно было «поймать» и всё же купить, на мотоциклы нужно было записываться, но продавались они всем желающим, а вот машину могли приобрести только счастливчики. Кто был в их числе — я не знаю, ибо у нас и велосипед-то появился уже в 60-е годы, а таких денег, чтобы даже мечтать о машине, никогда не было, так что и теоретических знаний, полученных из подслушанных разговоров взрослых, у меня нет. А ещё я думала — почему «Культтовары»? «Культурные товары», что ли? Выходит те, что продаются в других магазинах, товары некультурные? Голову можно сломать!

Где-то там же был ещё магазин, продававший музыкальные инструменты, ноты, но я о нём помню мало. Возможно, он располагался в соседнем доме, или это был не отдельный магазин, а отдел в «Культтоварах»?..

Магазин №1 — гастроном

Фото: А.Дмитроченко А дальше — «Гастроном»! Уже мало кто помнит, что до постройки синих домов на площади, он находился в том здании, где потом была «Галантерея — Трикотаж». Этот магазин всегда носил номер 1, даже и потом, когда его перевели в новый дом на той же площади.  Рассказывают, что после денежной реформы 1947 г. в гастрономе было полнейшее изобилие — несколько сортов колбас, рыба ценных пород, красная и чёрная икра, разнообразнейшие консервы, конфеты, в общем, всё на свете, любые продукты. Они залёживались на прилавках, потому что у большинства людей было мало денег, чтоб это купить, но по мере роста доходов прилавки пустели. Уже в середине 50-х было трудно купить сахар, муку, крупы, да и макароны тоже. Когда их завозили, то, чтобы не было толчеи в самом магазине, продавали тут же, во дворе. Ставили весы и отпускали покупателям товар, объявив, сколько можно взять «в одни  руки». Но покупатели были и сами не лыком шиты! Занимали очередь сразу в нескольких местах, пропустив человек 10-12, подходили друг к другу, чтобы несколько раз купить товар…  Но особенно запомнилась ещё одна хитрость —  люди «одалживали» друг другу детей, чтобы взять побольше сахара или муки. Это было так утомительно — выстоять в очереди с мамой, а потом ещё с какой-нибудь знакомой, хорошо, если у неё тоже были дети, тогда ожидание скрашивалось играми или разговорами. Иногда, чтобы продавец не опознал ребёнка и не заявил, что на него сахар (или что там было)  уже купили, нас переодевали — меняли шапочки, перевязывали платочки. Но зато потом, после всех этих мытарств, мама с радостью говорила, что сегодня ей удалось купить несколько кг муки и у нас будут оладьи или блинчики чуть не каждый день! «Выбрасывали» ведь этот дефицит не часто, — бывало, неделями не было нового завоза, а то и привозили так мало, что не только несколько раз, но и один раз на всех не хватало.  За привозом обычно следили, если кому-то становилось известно, что в гастрономе что-то дают, он делился новостью с соседями, со знакомыми, те сообщали об этом дальше и бежали к магазину занимать очередь. Вообще, товары делились по продаже на несколько разрядов: одни из них «продавали», другие «давали», третьи «выбрасывали». Продавали — значит, товар почти постоянно можно было купить в магазине, «давали» —   привозили необходимое количество время от времени, а «выбрасывали» дефицит, которого никогда не хватало на всех!

Гастроном мне помнится ещё тем, что там продавали вкусный соевый шоколад и соевые конфеты, из-за их дешевизны это было самое частое лакомство моего детства. А настоящие шоколадные конфеты связаны с приездом к нам разных гостей, которые привозили конфеты в красивых обёртках — фантиках, находивших потом разнообразное применение. Фантики были большой ценностью у девочек, ими обменивались, собирали из них коллекцию,  хвастались друг перед другом редкой обёрткой, вырезали из них одежду для бумажных кукол, из «золотой» и «серебряной» бумаги мастерили разные поделки на ёлку.

Магазин райпотребсоюза,  «Ткани» и разговоры про НЭП

Но покинем, наконец, гастроном, и пойдём дальше. А дальше была стена с воротами, за ней находились склады горторга и общепита, сами эти учреждения располагались в соседних домах, выходящих на площадь. Слева за воротами был длинный и узкий магазинчик, где продавали продукты. В отличие от гастронома, который относился к горторгу, этот относился к райпо, т.е. к потребительской кооперации. Там торговали продукцией, выращенной в местных колхозах и совхозах, или закупленной в других местах нашей страны у колхозников. Поэтому там можно было купить разные сухофрукты — урюк, курагу, сушёный чернослив, изюм,  подсолнечные семечки, и прочий товар, включая колбасу, которую производила потребкооперация.

Фото из архива Надежды Чувиной Потом этот магазинчик перевели на рынок, а здесь стал магазин «Ткани», где продавали всякие ситцы, льняные, штапельные и другие популярные и недорогие изделия ткацкой промышленности. Рядом располагался бОльший магазин с тем же названием — «Ткани», там, кроме упомянутых, продавали также шерстяные, шёлковые ткани, — товар был более разнообразным, чем в маленьком.  Хорошие ткани продавались редко, на витрине обычно висело что-то унылое и непонятного цвета. Ещё здесь же находился стол раскроя тканей, за небольшую плату закройщица могла раскроить материал заказчика, чтобы люди сами имели возможность сшить себе новый наряд. Одно время там работала интересная немолодая женщина, одетая и причёсанная в стиле 30-х годов, она уверяла, что её муж был большим воинским начальником, что перед войной они жили в центре Москвы, рядом с Кремлём, что жили очень богато, у неё было несколько шуб из самых дорогих мехов. Было ли это правдой, я не знаю, как и то, почему она после Москвы оказалась в Новозыбкове, куда делся её муж. Кроила она не очень хорошо, но была разговорчивой и приветливой. Когда у её стола собиралась очередь, ей удавалось вовлечь в разговор всех, люди начинали вспоминать, как жили раньше, что было в магазинах. Те, что постарше, хвалили НЭП, говорили об изобилии товаров в магазинах при нём, перечисляли названия пирожных, которые продавались в новозыбковских кондитерских того времени, — было очень любопытно слушать такие разговоры.

Детективная история о пропаже ворот

А перед магазинами «Ткани» были ворота, которые есть и сейчас. Теперь они заперты, а тогда стояли распахнутыми и днём и ночью — там ведь ещё и какие-то жилые дома были. И вот здесь я хочу раскрыть одну детективную тайну, возможно, так и оставшуюся загадкой для тех, кто за этими воротами работал, о пропаже ворот в одном из находящихся в глубине двора складов, случившуюся, как помнится, осенью 1966 года.  Начало осени, во всех школах города проводится воскресник по сбору металлолома. Мы, старшеклассники, всей компанией отправляемся неведомо куда на его поиски. Ходить по домам, выпрашивая старые керосинки и проржавевшие вёдра, как это делают малыши, не хочется, и мы просто бредём по площади, заглядывая во все закоулки. Видим открытые ворота и заходим во двор. Никого, только злобно лает собака, привязанная у дальнего края двора. И вдруг, кто-то обращает внимание на роскошные кованые ворота на одном из складов, они не заперты, склад пуст. Ворота, как я теперь понимаю, висели здесь со дня строительства этого склада, но наше желание превратить их в металлолом оказывается сильнее осторожности и здравого смысла, мы начинаем всячески задабривать собаку, даже делимся с ней какими-то случайными бутербродами. Смущённая обилием смеющихся и шумных молодых людей, она замолкает, начинает вилять хвостом и показывать нам своё расположение. Ворота быстро снимаются с петель, каждая половинка подтаскивается к забору у задней части двора, переваливается через забор на берег ручья, а мы с хохотом мчимся к началу площади, забегаем к забору с обратной стороны, поднимаем половинки ворот и, как муравьи, тащим их до нашей школы. А там уверяем завхоза, что мы их нигде не утащили, а в каком-то загадочном месте нам просто разрешили их взять. Он для приличия переспрашивает, не уточняя, однако, места, точно ли так и было, а через несколько дней мы видим «наши» ворота на одном из школьных сараев. Я же каждый день хожу домой из школы мимо места нашей кражи и спустя неделю с облегчением замечаю, что на этот ограбленный склад уже повесили новые деревянные двери.  И без того неглубокое чувство стыда улетучивается окончательно.

«Булочная» и очереди за хлебом

А дальше — уже какие-то забытые небольшие строения, среди которых помню лишь булочную. Она была там и в те времена, когда напротив открылся магазин «Хлеб», существующий и теперь. Некоторое время эти магазины работали параллельно. Булочная была в небольшом помещении, хлеб лежал на полках, его подавал продавец, а в новом магазине можно самому было выбрать хлеб на полке. Кажется, что это был самый первый магазин самообслуживания в городе. Не помню, были ли перебои с хлебом в 50-е годы, но в начале 60-х хлеб нужно было караулить, ждать привоза, у магазина собиралась очередь, люди ругали власти, а особенно ругали те, кто работал и не мог стоять в ожидании привоза у магазина, такие, порой, могли и вовсе остаться без хлеба, попросить соседей его купить было невозможно, потому что «в одни руки» давали определённое количество хлеба, и в запас, или для кого-то, купить было затруднительно. Кстати, было время, когда хлеб продавали на вес, если буханка оказывалась тяжелее, чем было положено по нормам, то от неё отрезали кусочек, если легче, то добавляли довесок. Потом уже стали печь хлеб одного веса, продавали его поштучно.

После сноса булочной и до открытия детского сквера это место занимал небольшой рыночек, были устроены навесы и там горожане могли купить или продать продукцию со своих садов и огородов, а затем и другие товары. Особенно бойкая торговля там началась в конце 80-х — начале 90-х годов.

Несколько магазинов подряд — от «Детского мира» до «Одежды»

Фото Е.Гейдельберга Следом шли два небольших магазина — «Детский мир» и «Парфюмерия». Довольно тесный «Детский мир» был любимым магазином юных горожан. Игрушек в нём было всегда много, пусть не слишком ярких, это объяснялось тем, что санитарно-гигиенические требования к детским товарам были очень строгие, но разнообразных. Ещё там продавалась одежда для самых маленьких. После того, как «Детский мир» в 70-е годы перевели в пристройку возле универмага, в его бывшем помещении перебывало много магазинчиков, но как-то ни один не прижился надолго. А в «Парфюмерии» был не слишком богатый выбор незатейливой советской косметики и парфюмерии, поэтому, когда там продавали импортную, в основном, болгарскую и польскую, всегда выстраивалась очередь. Сейчас там, где была «Парфюмерия» — «Евросеть».

Ну, а дальше, ниже по площади, был магазин «Одежда», он существовал до тех пор, пока его не перевели в новый дом на ул. Ленина, где он располагается до сих пор, изрядно обновив ассортимент товара. По-моему, его уже пора переименовать в мебельный. В старой «Одежде» разместилась «Обувь». Думаю, что этот магазин помнят многие.

Обувная фабрика — бывший «Грандъ-отель». Окончание прогулки

К «Одежде» примыкал маленький домик, где был ремонт часов, он тоже виден на фотографии Е.Гейдельберга.

Фрагмент дореволюционной открытки из коллекции А.Карпова И заканчивалась площадь зданиями обувной фабрики. В отличие от других, которые плохо представлены на старинных открытках (ведь на площади почему-то больше снимали ту сторону, где располагались Торговые ряды — хоры), эти здания сохранились в их первозданном виде.

На открытках мы видим, что в этих зданиях когда-то была гостиница «Грандъ-отель» и «Булочная — кондитерская», но я уже помню только обувную фабрику. А по воспоминаниям некоторых моих ровесников в двухэтажном здании находился промтоварный магазин райпо до его перевода в новое здание на другом конце площади у дома Певзнера, — универмаг, или, как старые новозыбковцы и до сих пор говорят — раймаг.

Всего несколько шагов, и мы на мосту через озеро, где площадь переходит в Наримановскую улицу. А наша прогулка заканчивается. Спасибо!

46 комментариев:

  1. Александр Карпов говорит:

    Анна, большое спасибо за увлекательный рассказ!

    Забавна инверсия смыслов в тройке «продают — дают — выбрасывают». Обычно ведь выбрасывают совсем ненужное, дают (отдают) — хорошие вещи, которые жалко выбросить, а продают — ценные вещи. А тут наоборот — самое ценное и дефицитное — «выбрасывают», менее дефицитное — «дают», а никому не нужное — «продают».

    • Anna Дмитроченко говорит:

      Спасибо, Александр!

      Да, Вы точно подметили! А я как-то так привыкла к такой перевёрнутой логике, что долго не замечала здесь противоречия обычным значениям слов. ) Вообще, фраза «Выбросили на прилавки магазинов» была тогда в ходу и на официальном уровне, встречалась в газетах, поэтому звучала понятно для всех.

  2. Анатолий говорит:

    Анна Петровна! Молодец! Удивительная экскурсия. Спасибо огромное! Опять как будто в детство попал!

  3. Олег (тот самый) говорит:

    Анна, спасибо огромное за экскурсию! Очень понравилось! И все-таки…

    Времена не выбирают,
    В них живут и умирают.
    Большей пошлости на свете нет, чем клянчить и пенять,
    Будто можно те на эти, как на рынке, поменять.

    Ты себя в счастливцы прочишь,
    А при … Грозном жить не хочешь?

    Все-таки, в хорошее мы время сейчас живем… Как ни умиляют меня Ваши рассказы и рассказы родителей про времена оны, но с какими-то вещами смириться просто невозможно.

    • Anna Дмитроченко говорит:

      Олег (тот самый), спасибо за комментарий!

      Мне жаль, если Вы подумали, что мои воспоминания — это похвала прежнему времени. Совсем нет, мне тоже нынешнее время нравится больше, хоть я уже по возрасту и не слишком активно участвую в разных современных делах, лишь по мере возможности и желания. Цель моих заметок — просто рассказать о том, что тогда было, а т.к. это годы моего детства и юности, то и получается слегка несерьёзно, я ведь не даю особенного анализа, это лишь фрагменты из тогдашней жизни, к тому же слегка преображённые лёгкой ностальгией не по прошлому времени, а по прежней себе, когда и деревья были большими и розы красные цвели!
      Мне приятно, что мои заметки читает такой вдумчивый человек, как Вы, я тоже давно знаю, люблю и цитирую это очень точное стихотворение Александра Кушнера. Мы времена не выбираем, но мы в них живём и не хочется, чтобы наши воспоминания о них, таких разных, исчезли совсем, хочется ими поделиться.))

      • igorrod говорит:

        А мне кажется, раньше всё было как-то теплее. Я 4-й день в гостях в Новозыбкове. Конечно, он совсем не тотю Красивый, современный. Но смотрится весь новодел каким-то неродным

        • Анна Дмитроченко говорит:

          Спасибо Вам за комментарий!
          Может, мы просто были моложе? Да ещё и в этот приезд Вам категорически не повезло с погодой. Рада, тем не менее, узнать, что Вы у нас сейчас в гостях и что город показался Вам красивым и современным.))

  4. Яков Раскин говорит:

    Аня, привет! Что касается твоей заметки о ларьке в пожарном скверике, то я очень хорошо его помню. Там рос именно дуб, который проходил через крышу и собирались там в основном выпивохи, так как для обычных жителей деньги был куда девать, кроме ларька. В этом же скверике в 48 году был похоронен лётчик, подробности смерти которого я не помню. Мне было тогда лет 5-6.От городской бани использованная вода втекала в ручей в Пожарном скверике и поэтому там всегда было грязно и пахло чем-то мыльным. В так называемом универмаге, который в 50-е годы находился в здании на площади, примыкая к старому кинотеатру в доме Певзнера, в 50-е годы можно было свободно купить и мотоцикл и велосипед, потом, когда жизнь немного наладилась, эти товары стали дефицитными и из свободной продажи исчезли. Я даже помно, что мотоцикл стоил 5600 рублей и я не мог понять, кто может его купить. А в своём рассказе про колбасу отметил, кстати, что в гастрономе в свободной продаже были и деликатесы. Это ты правильно подметила. В магазине тканей заведующим был пожилой человек по фамилии Зарайский, а в «парфюмерии», насколько я помню, торговала жгучая брюнетка, как будто сошедшая с афиши оперы «Кармен». Её фамилию я не знаю. В здании, где когда-то была гостиница, была обувная артель «Стахановец». Я также помню разрушенные войной хоры. Там был местный базар, а сами подвальные помещения были поделены на клетушки и там были мелкие лавки, где торговали керосином и другой всячиной. Вот примерно всё, что я помню.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Яков, огромное спасибо за великолепный комментарий, так хорошо дополняющий эту запись!)))

  5. борис говорит:

    Новозыбков город маленький, а в пятидесятые был и того меньше, потому и масштаб восприятия соответствующий, это я про расстояния. Мы жили в начале Кубановской, и поход в центр, или «город», как говорили в ареале нашего проживания, был если не событием, то и походом не рядовым. Нужно было приодеться, взрослым, например, а детям принять вид благостный, словно Том Сойер в церкви. За «простыми» продуктами мы в город не ходили, были лавки поближе, наример, в полуподвальчике дома на Комсомольской-перекрёсток с Первомайской, напротив нынешней «Диетки». Там торговали хлебом, в ранние пятидесятые, очевидно, пайкой, потому что резали на вес, причём, передний край большого ножа был приклёпан к прилавку, по подобию гильотины, примерно. Стояла очередь, брали детей с собой, потому и помню, что ранние побудки доставали. За другим харчом ходили в «институтский» магазин, не помню, что там сейчас находится. Ну, а в «город» ходили себя показать, на людей посмотреть, постричься-побриться, совершить воскресный шопинг, или просто поглазеть на прилавки центровских магазинов. Пацану с Кубановской сторона, описанная Анной, казалась если не Елисейскими Полями или Пикадилли, то уж Дерибасовской точно. Отлично помню старый гастроном, где на витрине лежала огромная головка сыру, шарообразная, с вырезанным сегментом, со «слезой» на срезе, покрытая красным воском. Поражала воображение огромная бутылка шампанского, как теперь понимаю, декоративная, на доброе ведро объёмом. Отсвечивали благородным серебром на торцах стопки шоколада, уложенные этакими винтовыми лесенками. Не знаю, что означало не слишком благозвучное название «Культтовары», но мне, полудеревенскому мальчишке мнилось, наверное, что от слова «культ», ибо вещи, лежащие на витрине этого магазина и были культовыми. Фотокамеры, часы, радиолы, объективы, увеличители… Овеществлённые мечты, короче. Были там и музыкальные инструменты: скрипочки, балалаечки, баяны, гармони, до гитарного бума и гитары бывали, ещё семиструнные, а также экзотический предмет-марокасы. Для местных бразильянцев, наверное. К парфюмерии я относился индифферентно, ясен пень, но не любил ходить мимо этого магазина, потому что приходилось нос зажимать, в буквальном смысле, от концентрированного запаха парфюма. Дело не в качестве, мне и «Коти» с «Шанелью» абсолютно отвратны. В детском мире, из доступного каждому, была масса настоьных игр, как развлекательных, так и познавательных. Часто сожалел, что когда росли мои пацаны, ничего подобного почти не было. Из недоступных игрушек помню детское авто с педалями, стоило это чудо конструкторское 900 рублей образца 1947 года, примерно месячная зарплата моей мамы. Пожарный сквер был дик, вобщем-то, густо зарастал, был романтическим местом, безусловно. Когда там появилась скульптурная группа Айболит со зверушками, небольшое колесо обозрения и ещё что-то для детворы, сквер уже изрядно проредили. А в более ранние годы там резали орешник на удочки, рубили ёлочки на Новый Год, собирали груши-дички на оригинальное варенье моей бабушки.
    Ну и о жаргоне тех лет: они «выбрасывали», «давали», «выставляли на прилавок», а мы, сответственно, «доставали», «отрывали», «организовывали», «ухватывали».
    На пятидесятилетие ВОР «выбросли» импорт: французские сорочки, голландские куртки, костюмы ФРГ, английские замшевые туфли… Немного, конечно, через неделю и духу не было всего этого великолепия, но запомнились слёзы, стоявшие в глазах продавщиц… Ну, как у Райкина: «Мы его не любим-а он тоже купил…»

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Борис, спасибо!!!)))

      Ну вот как хорошо Вы дополнили мою запись!))

      • борис говорит:

        Анна, вы нащупали хорошую темку, вот и старички-боровички проснулись. Продолжите, если можно, будет интересно. Я тоже постараюсь, ежели буду посвободнее, написать о местах, где жить довелось в Новозыбкове. Спасибо за инициативность!

        • Анна Дмитроченко говорит:

          Спасибо взаимное! Вот именно этого, Борис, я и жду! Что все «старички-боровички» тоже начнут вспоминать, где им довелось жить. Всё же нельзя позволить нашему прошлому исчезнуть, не потому что оно было каким-то необыкновенным, просто потому, что оно БЫЛО. С каким удовольствием я сейчас прочитала бы воспоминания новозыбковцев разных эпох… В общем, ловлю Вас на слове и жду от Вас продолжения воспоминаний, с небольшими фрагментами которых мы уже немного знакомы.)

  6. igorrod говорит:

    Как же всё-таки Борис отличается от своего ребёнка! В нем ведь и человеческого немало, откуда ж у молодых евреев полное пренебрежение к собственной родине?

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Я думаю, что у Вадима такие особенности характера и возраста, молодёжь нетерпелива, это совсем от национальности не зависит, и на нашем сайте видно, что «ниспровергатели» здесь, по-большей части, вполне русские. Да и правильно, что не дают закиснуть, пишут, о том, что не нравится. Я, когда чувствую, что вся нетерпимость идёт от желания сделать лучше, отношусь нормально к любой критике. А когда вижу, что это лишь из желания задеть, спорю, но национальной проблемы не вижу ни в каком случае. Это наш общий мир, общее прошлое, надеюсь, и общее, более разумное, будущее, которое непременно наступит, где бы мы ни жили.)

    • борис говорит:

      Да нет никакого пренебрежения к родине, есть препзрение к вертикальному режиму и его Вождюку, есть досада и сожаление, что на родине не получается обустроить страну так, как мои пацаны видят в побеждённой, в том числе, моим отцом и из дедом Германии, где у людей теже две рук, две ноги и голова, а на выходе результат лучше в разы.
      Этническое происхождение вообще не при чём, это чешется только у вас, Игорь. Русские эмигранты солидарны с моими пацанами на 100%. Да и у вас возражений как-то не видно внятных, вот и переводите стрелки на личности, что на просторах инета давно западло в дискуссии. Гнусненько это. Ваша роль-роль провокатора здесь.

      • Curious говорит:

        «… есть досада и сожаление …»
        Ну ужо полно, Боря, не кручиньтесь — ведь новое ваше корыто и полнее и чище. Чего вам еще нужно?

  7. Анна Дмитроченко говорит:

    Очень прошу всех уважаемых комментаторов писать по сути моей статьи, пожалуйста, не привносите в обсуждение ненужных аспектов. Спасибо!)

  8. igorrod говорит:

    Извините. В самом деле, достаточно. А по сути статьи — есть, конечно, что и добавить. Но надо ли? Авторское видение — оно замечательно! (Балалайки, например, в начале 70-х продавались в тех же культурных товарах, слева)

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Надо, я уверена, что Ваше добавление с интересом прочитают и те, кто помнит то время, и кто не помнит. «Ваш» Новозыбков моложе, чем в статье, вот интересно, что тогда ещё сохранилось из описанного, а что стало иным? Что в Вашей детской памяти хранится особенно ярко?)

  9. Сергей Куцебо говорит:

    Очень интересно читать, вспоминать, посмотреть фотографии. Мы не живем в Новозыбкове уже больше 25 лет. Многие названия, к сожалению, остались в памяти, но уже не соотносятся с конкретными зданиями и постройками.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Спасибо! Здесь, на сайте, есть разные разделы, например, «Улицы Новозыбкова», где, вполне вероятно, Вам удастся сопоставить названия с конкретными зданиями и постройками. http://www.novozybkov.ru/streets/
      Наведывайтесь сюда почаще, будете в курсе основных тем и событий в нашем городе.)

  10. Сергей Куцебо говорит:

    Я здесь постоянно ;)
    Просто писать особо нечего.
    В городе бываю 3-4 раза в году, в основном по печальным поводам.
    Обязательно проезжаю по местам, где мы жили, гуляли. Но на все это максимум час-полтора времени.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Тогда просто будем знакомы! Ждём Ваших комментариев! :))

  11. Сергей Куцебо говорит:

    Та сторона площади, о которой идет речь, мне никогда не нравилась. Там находятся достаточно старые здания с магазинчиками, которые лично мне были в детстве не интересны. Гораздо привлекательнее мне казалась аллея с лавочками, которая за спиной у памятника Ленину. Мы всегда с дедом там ели мороженое после бани. И помню орехи грецкие. Дед говорил, что они никогда не вызревают, и брать их не следует, потому что руки потом не отмоешь. Странно, почему не вызревали? У меня на даче каждый год много отличных спелых орехов.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Это отличное дополнение!) Я слышала, что это не грецкие, а маньчжурские орехи, они не то, чтобы не вызревают, они просто несъедобные, слишком толстая кожура и слишком маленькое зёрнышко.

  12. Сергей Куцебо говорит:

    Возможно, что и манжурские. И такой у меня есть. Орехи мелкие и крайне невкусные.
    А баня сейчас не работает?

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Баня в центре как именно баня не работает, но что-то там находится, по крайней мере, какое-то движение вокруг неё есть. ) А какое, оказывается, полезное растение, этот маньчжурский орех — http://ecovoice.ru/blog/ecoproducts/3832.html

  13. Сергей Куцебо говорит:

    Просто вид у нее крайне неприглядный, заброшенный.
    Когда на ремонт ее раньше закрывали, то ходили в другую (боюсь ошибиться, но кажется на Мичурина), которая не нравилась, в основном из-за отсутствия возможности поесть мороженого.
    А какая еще радость у детей была? Мороженое, в парк сходить на каруселях покататься, да в лес за грибами. Ну и, конечно, рыбалка!

  14. Юлия говорит:

    Мое детство прошло в другом городе, но, как верно заметил Сергей, мороженое, карусели, возможность пойти в лес за грибами действительно были восхитительны. Еще мы с дедушкой катались на велосипедах… Анна, большое Вам спасибо за такой неожиданный ракурс прогулок по старому городу! У каждого есть свой «старый город», и благодаря Вашему удивительно задушевному повествованию, я думаю, каждый прочитавший получил возможность там немного побродить.

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Спасибо, Юлия! )
      Наверно, все города нашего детства чем-то похожи!..

  15. Сергей Терехов говорит:

    Уважаемая Анна, спасибо огромное! Какие же тугие двери были в «Детском Мире», только мама могла открыть… А какие там продавались оловянные солдатики! (Помню, был набор из 10 фигурок с санитаркой и пулеметчиком, и двумя солдатами с гранатами. Вдруг у кого осталось фото тех солдатиков??). А 8-10 годами позже — бегом из родной 5-й школы в «Культтовары» — там удавалось купить за 70 копеек пластинку «Вокально-инструментального ансамбля Битлз»… Как я давно уже не был в родном городе!

    Еще раз спасибо!
    Сергей (50 лет)

    • Анна Дмитроченко говорит:

      Уважаемый Сергей, спасибо за комментарий и очень ценные и интересные добавления! Как знать, может и есть у кого-то набор таких памятных для Вас оловянных солдатиков, всем было бы интересно на них посмотреть.)))

  16. Евгений Моисеев говорит:

    Спасибо Анна!
    Детством повеяло, требую продолжения!!!

  17. Сергей Куцебо говорит:

    Присоединяюсь

  18. Анна Дмитроченко говорит:

    Спасибо! Я подумаю над следующей прогулкой. ))

  19. валерий говорит:

    Мне было приятно узнать немного о старом городе, всего упомянутого я не застал, но понимаю жизнь была другой и люди умели ценить малое и находить выход из разных жизненных ситуаций. благодарен автору от души.

    • Anna Дмитроченко говорит:

      Валерий, спасибо Вам! Я рада, что и молодым тоже интересно знать о нашей недавней истории. :)

  20. Яков Раскин говорит:

    Кое-что интересное я вспомнил и сам удивляюсь, как это я мог в своих воспоминаниях это опустить.
    В старом здании гастронома на входной двери с внутренней стороны, а когда двери открывались, то получалось, что с улицы, висел плакат, на котором был изображён очень красивый, вальяжный мужчина с сигаретой в руке А чуть ниже -стихи Маяковского:
    На сигареты я не сетую,
    Сам курю и вам советую.

    Сегодня это звучит кощунственно, а тогда мы, пацаны, внемля рекламному плакату, поголовно все курили. Дешевые папиросы «Бокс» и «Ракета» стоили 47 коп. «Прибой» — 1 р.20коп. «Север», а ранее он назывался «Норд» -1 р.40 коп. Всё это,естественно, в ценах 50-х годов.
    Папиросым «Дели» и «Беломор» — 2 руб.20 коп., а далее, «Курортные,Казбек, Юбилейные, Запорожцы, Герцеговина Флор, Гвардейские и т.д. — мечта, котораю могла сбыться при достижении возраста и материального достатка .
    Да, чуть не забыл: ещё были более-менее доступные сигареты «Звёздочка» с мотоциклистом на пачке, сигареты «Южные, Новые» — эти почему-то продавались половинкми. А вообще, по отдельным темам есть много воспоминаний.

    • Anna Дмитроченко говорит:

      Спасибо, Яков! Вот, как интересно, оказывается, менялись представления о пользе и вреде сигарет! Я думаю, что это дополнение весьма поучительно! А если ещё и другие воспоминания добавите, то у наших читателей возникнет настоящий эффект присутствия в том далёком времени.)

  21. Раиса говорит:

    Все эти воспоминания и комментарии — как пазлы, из которых складывается интересная картина. Вот и я добавлю два-три пазла. Кафе «Голубой Дунай» с дубом посередине я хорошо помню — во-первых, на меня произвело неизгладимое впечатление дерево, а во-вторых, мама купила мне бисквитное пирожное с маленькими розовыми розочками и нежно-зелёными лепестками. Сколько сотен более изысканных пирожных было съедено в жизни, а запомнилось именно это, потому что оно было первым! Магазин «Ткани» часто посещала с мамой. На полках лежали рулоны ситца, штапеля, маркизета, бязи, шёлка, сукна, драпа, саржи, атласа, бархата, вельвета, байки. Торговля шла очень бойко, людей было много. Покупали ткани всем членам семьи на все случаи жизни: на пальто, платья, костюмы, на постельное бельё и полотенца. Что-то сами шили, что-то несли в ателье. Тогда было принято дарить знакомым на день рождения или иное торжество отрез на платье или костюм, это был хороший подарок. Также дарили одеколон и духи, парфюмерные наборы. Всё это продавалось в магазине «Парфюмерия». Помню духи «Сирень», «Серебристый ландыш», «Красная Москва», одеколоны «Шипр», «Кара-Нова», «Красный мак», «Гвоздика», «Тройной». Хочу сделать дополнение и к разделу «Булочная». Я тоже хорошо помню те времена, когда хлеб продавали на вес, в стол был вмонтирован большой нож, работавший по принципу фоторезака. Ассортимент был скудный: чёрный, белый хлеб и батоны, ещё были очень вкусные булочки-витушки по 5 копеек и маленькие круглые булочки «Школьные» по 2 копейки. Кстати, в школьном буфете их разрезали и вкладывали туда котлетку. Ещё были пирожные «Школьные» по 10 копеек и молочные коржики по 8 копеек. Очереди в магазинах были по двум причинам: во-первых, обслуживание каждого покупателя было длительным из-за отсутствия фасованых продуктов. Хлеб надо было резать, когда появились стандартные буханки по 13 и 20 копеек, стало легче. Крупы, макароны, сахар тоже надо было взвешивать. Продавец крутила кулёк из обёрточной бумаги, насыпала туда сахар, долго подгоняла вес на весах с гирьками. Правда, многие хозяйки приносили свои полотняные мешочки для сыпучих. Во-вторых, начало 60-х годов ознаменовалось активным продвижением «королевы полей» — кукурузы. Все поля в ущерб другим культурам были засеяны кукурузой, а она, вопреки чаяниям Хрущёва, не уродилась в нашем климате. Возник продовольственный кризис, не хватало хлеба, муки, макаронов, нечем было кормить животных. Люди в очередях клеймили его «кукурузником», «Иванушкой-дурачком на троне». Кукурузная эпопея вкупе с другими его ошибками, привели к государственному перевороту. Сладкие соевые 100-граммовые плитки тоже помню, стоили 30 копеек, на обёртке была нарисована пальма. Конфеты моего детства: «Чио-Чио Сан», «Ласточка», «Весна», «Ромашка», но самые любимые — «Кавказские», без обёртки. В середине 60-х годов появились «Балтика», «Кара-Кум», «Детские».

    • Anna говорит:

      Раиса, спасибо за очередной, очень интересный и содержательный комментарий! Полагаю, что мы с Вами ровесницы, потому что каждый факт, который Вы приводите, он и из моей памяти тоже!)

  22. Раиса говорит:

    Совершенно верно. Я даже думаю, не написать ли и мне «былое и думы».

Добавить комментарий для Анна Дмитроченко Отменить ответ

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *