Летописец земли новозыбковской

А.Г.Эпштейн 1 апреля исполняется 100 лет со дня рождения Арона Григорьевича Эпштейна (1915-2005), известного журналиста, писателя, краеведа. Современник важнейших событий из жизни города, лично знавший многих именитых своих земляков, он и сам уже стал нашей историей. Без малого целый век прошел перед его глазами. Менялись политические эпохи, преображался облик страны и города, чередой проходили мимо по жизни люди. Рождались и уходили в небытие вожди, начальники высокого ранга и не очень, знаменитости разных уровней, друзья, знакомые, а он все не расставался с «ручкой и блокнотом». Нашим Нестором-летописцем с полным правом можно назвать этого человека.

А.Эпштейн в 1952 г. Коренной новозыбковец, он почти всю свою долгую жизнь прожил в нашем городе. Начиная с 1933 года, когда после окончания ФЗУ при спичечной фабрике пришел на журналистскую должность в местную газету «Ударник» (позже сменившей название на «Маяк»), трудился сотрудником «районки», попутно закончив «без отрыва от производства» литературный факультет НГПИ. Член Союза журналистов СССР, он даже уйдя на заслуженный отдых в 1975 году с поста ответственного секретаря редакции, не расставался с любимой профессией, до последних своих дней оставаясь внештатным корреспондентом городских и областных газет. Такое постоянство снискало ему уважение не только среди коллег, но и множества его постоянных читателей.

Всем был известен его журналистский и литературный псевдоним – А.Вольный, под которым мы узнавали свежие городские новости, пробегали интересные статьи, читали очерки и книги по истории Новозыбкова и его людях. Всего же, как автору, Арону Эпштейну (А.Вольному) принадлежат десять книг, четыре из которых были выпущены крупными издательствами. Наиболее известная из них – «Сердце молчать не может» (Тула, 1971 и 1978), о партизанах и подпольщиках Новозыбкова, выдержала два издания общим тиражом 45 тысяч экземпляров – цифра немыслимая в наше время.

Эшелоны летят под откос Новозыбков

Другое произведение – документальная повесть «Эшелоны летят под откос» (Тула, 1991г.), героями которой стали комиссар партизанских отрядов, действовавших в лесах Новозыбковщины, Г.И. Гордеенко и его соратники, также была отмечена знаменательной вехой в творчестве А.Эпштейна. Работа над ней (впрочем как и над предыдущей) позволила глубже взглянуть в на нашу недавнюю историю, время оккупации, поднять из небытия имена многих участников тех событий.

Однако наиболее популярными среди горожан все же стали две его другие книги – исторический очерк «Новозыбков», изданный Приокским книжным издательством в 1989 году и вторая – «Новозыбков и новозыбковцы» (Брянск, 1992), на то время самый развернутый и обширный краеведческий труд по истории города, остающийся до сих пор самым читаемым из того, что вышло из-под его пера.

Новозбков и новозыбковцы Через годы, через расстояния Глазами старожила

Чуть позже, в 1995 году, издается повесть «о прожитом и пережитом», как обозначил ее сам А.Эпштейн, под названием «Через годы, через расстояния», и вскоре, очевидно под грузом того, что не все удалось изложить в двух предыдущих, готовит новую свою книгу «Глазами старожила» (Брянск, 1996), ставшую по сути новой редакцией «Новозыбкова…», существенно дополненной многими другими историческими фактами и воспоминаниями. Читая ее и мы вместе с ним окунаемся в прошлое города, пропущенное через призму его ощущений и переживаний. Вот этот глубоко личный взгляд, наверно, и делает такие произведения особенно запоминающимися.

Хотя, что греха таить, воспитанный в духе советских времен, он на многое смотрел глазами своих идеологизированных современников, с определенной долей ностальгии по ушедшему времени, зачастую с неприятием того, с чем пришлось столкнуться на рубеже перехода к рыночной экономике, распада СССР. А перестроиться в в его возрасте, отбросить все то, что вошло в кровь и плоть с юношеских романтических времен начала индустриализации и побед коллективизации он хотя и пытался, но все же дальше легкого реформирования в духе партийных решений это не пошло. Да и перипетии личных взаимоотношений как среди коллег, так и с бывшим городским руководством в его интерпретации не совсем адекватно были восприняты сразу после выхода в свет этих книг, что выразилось позже в отказе сотрудничать с ним бывшей его родной редакции. Однако, как говорится, что написано пером, то не вырубишь… Вот и эти его мемуары с высоты наших сегодняшних взглядов кажутся порой почерпнутыми из советской периодики, не все подтверждается в них документально, тем не менее, по-прежнему остаются они актуальными и востребованными и еще долго будут фигурировать в качестве интереснейших настольных книг нашего краеведения.

Можно прибавить к этому списку также и еще две его книги, выпущенные в разное время и посвященные нашим землякам — С.Халявину и П.Дыбенко.

Заключительным большим трудом А.Вольного, по сути подводящим итог его долгой и плодотворной журналистской жизни, стал сборник статей и очерков, опубликованных ранее в различных изданиях, собранных теперь под одной обложкой с многозначительным названием «Пережитое». Вышедшая в издательстве Брянского университета в 2000 году, последнем году ХХ-го века книга как бы закрыла серию его самых значимых публикаций, которых в книге оказалось ровно сто – очевидно для красивого числа, но могло быть и значительно больше. Подсчитать точно все, что им написано за многие годы, сейчас ведь почти невозможно. Очень символичным стало то, что на могильной плите А.Г. Эпштейна выбита в качестве эпитафии именно обложка этой книги.

Другой, не менее знаменательной и памятной стороной биографии А.Эпштейна, стало руководство литературной группой при редакции новозыбковской газеты. Возникшая в 1930-м году, сразу после выхода первых номеров «Ударника», она по сути стала главным объединяющим органом местных поэтов, прозаиков и начинающих критиков. С 1934 года ее возглавил Арон Эпштейн, учившийся тогда заочно на двухгодичном факультете института журналистики им. В. Воровского в Ленинграде. Доверить такое идеологически уязвимое направление могли только очень стойко держащему «руководящую и направляющую» линию товарищу. И он это, безусловно, оправдывал, пробыв на этом поприще более полувека, вплоть до 1990 года, уже находясь к тому времени на пенсии. Тогда же, почти сразу после его ухода, прекратил существование и «Колос», последнее и наиболее известное литобъединение советских времен при редакции газеты «Маяк», неразрывно связанное с именем А.Г. Эпштейна.

Именно через литературную группу газеты прошли со своими первыми произведениями ныне наиболее известные земляки, ставшие впоследствие членами Союза писателей СССР Виктор Губарев, Артем Маневич, Григорий Куренев, а также Василий Шабалтас – член Союза писателей Беларуси. Публиковались на литературных страницах газеты живший в городе известный прозаик Анатолий Жаренов, а также работавшие здесь или учившиеся в пединституте, позже популярные на Брянщине литераторы и журналисты В.Мехедов, В.Рыбчин, В.Шумейко, Е.Потупов, П.Прагин и др. Многие из них впоследствии состояли в переписке с ним, а приезжая в город не забывали бывшего коллегу по перу и наставника, дарили свои новые книги с авторскими надписями. В свою очередь и Арон Григорьевич оставил много воспоминаний о встречах со своими друзьями-коллегами, не забывал упомянуть о них в дни юбилеев, уже ушедших к тому времени из жизни. Особенно часто появлялись его материалы о репрессированном поэте, друге его юности Викторе Губареве, возвращению произведений которого к широкому читателю он способствовал.

Выступление А.Эпштейна на встрече с писателем А.Маневичем (сидит в центре), 1970 г.

Журналистская жизнь А.Эпштейна была полна многих, порой самых невероятных событий. Некоторые, благодаря его публикациям, обретали широкую известность. Такой яркой вехой в его творческом пути, например, стала статья о малолетней узнице фашистского лагеря смерти «Равенсбрюк» Стелле Кикельман, сотруднице Новозыбковского краеведческого музея, которая после этой статьи нашла живущих за границей своих родственников, узнала о своей матери. Эта история получила широкую огласку, статью перепечатали центральные издания, озвучили информационные агенства многих стран.

Вырезка из «Маяка» До сих пор памятна многим сатирическая рубрика «Маяка» «Вилы деда Данилы», ведущим которой был А.Эпштейн. Ее критические стрелы были направлены на всякого рода недочеты и неувязки эпохи «развитого социализма» в местной интерпретации. Ему так и писали в редакцию: «Дорогой дедушка Данила…», не вполне представляя различия между бородатым, пышнощеким с вилами в руках «Данилой», нарисованным местным художником Д.Сулоевым, всегда украшавшем начало публикаций на эту тему, и… интеллигентного вида, отнюдь не богатырского сложения, невысокого, да к тому же в очках Арона Эпштейна, взвалившего на себя эту необычную ношу. Нужно сказать, что действенность «Деда Данилы» ощутили на себе многие, а разил он всех очень остро и порой «наповал».

Всему свое время, вот и нынешняя попытка редакции газеты «Маяк» использовать этот бренд хотя и с благими целями, к истинному «Даниле» отношения совсем уже не имеет. История повторяется, но второй раз, как известно, – в виде фарса. Вилы нашего славного колхозно-совхозного прошлого явно не пугало для начиненных современными информационными технологиями современников. Не актуально, хотя тоже смешно, но совсем по другому поводу.

Необходимо отметить А.Г. Эпштейна и как писателя. Помимо публицистики, исторических очерков и документальных повестей оставил он после себя немало и сугубо литературных трудов: рассказов, эссе, путевых зарисовок, книжных обзоров. Его художественная проза, а в свое время и стихи, публиковались в областных периодических изданиях, литературных альманахах, печаталась на литстраницах местных газет. Увидели свет и отрывки из его так и оставшейся неопубликованной автобиографической повести «Друг бесценный», под названием которой скрывается имя газеты, работе в которой он посвятил по сути всего себя. Может быть, найдутся со временем меценаты, которые доведут до логического завершения этот писательский труд и мы сможем наконец подержать в руках еще одну его книгу, вспомнив добрым словом и ее автора.

С женой Ревеккой Наумовной. 2005 г. Остался после него и значительный личный архив, основу которого составляют письма, рукописи, воспоминания, фотографии, книги, подаренные известными писателями, деятелями культуры, переписка с официальными органами и частными лицами, связанная с поиском имен, событий, дат. Очевидно, что работа, начатая им, может быть продолжена силами наших краеведов, муниципальными органами, краеведческим музеем. Ведь многое, что он излагал и предлагал сделать в своих публикациях, а именно, увековечить имена известных наших земляков-литераторов на мемориальных табличках на стенах учебных заведений, которые они закончили, найти и обозначить дома, где они родились или жили, переиздать у нас их книги – не так уж трудно воплотить в реальность.

Могила А.Эпштейна Да и сам Арон Григорьевич давно заслужил право оставить свое имя в пантеоне самых известных горожан, Проходящий же ныне в стране год литературы как будто бы сам подталкивает к подобному. К сожалению, все это так и остается благим пожеланием. В который раз приходится констатировать неумение и нежелание местной власти, органов культуры заниматься подобным. Возможно, его юбилей и станет отправной точкой к началу действий. А то так все и закончится одними лозунгами и популизмом бестолковых мероприятий.

И все же подвести итог этого небольшого повествования хочется более оптимистично. В одной из своих давних статей А. Эпштейн справедливо заметил: «В наше кризисное время (в России кризис, как известно, состояние непреходящее – К.П.) надо в первую очередь рассчитывать на свои силы. А еще помнить слова одного древнего мудреца: «Если я не для себя, то кто же для меня? А если я только для себя, то кто же я?». В единении наша сила!».

Может быть, действительно, объединившись и не уповая на распределителей скудного муниципального бюджета самим взяться за увековечивание памяти наших земляков, неужели это нам не по силам?

13 комментариев:

  1. Антонина говорит:

    Спасибо, Константин Федорович. Как всегда, очень интересно и много нового для меня. Помню статьи А.Вольного с подросткового возраста, когда стала заглядывать в газету «Маяк». А книга «Сердце молчать не может» у меня кажется даже была, очень знакомая обложка. Не подскажете, где он жил в 70-х, не на углу Бульварной и Наримановской, случайно? И еще, его книги есть в электронном виде?

  2. Константин говорит:

    Антонина, Эпштейны жили в доме на углу Комсомольской и Садовой. Сейчас на этом месте магазин «Садко», точнее то, что из него перепрофилировано. Как раз напротив детской художественной школы. Две его книги отцифрованы на сайте «Зыбчане»: http://art.novozybkov.su/ , планируем со временем выложить остальные. Вот сегодня узнал печальную весть, два дня назад скончался его сын Григорий, который жил в Брянске. Он учился в Новозыбкове, работал в школе. Странное совпадение, как раз в юбилей отца.

  3. boris говорит:

    «Вольный» значит «свободный»… Есть в этом псевдониме нечто оруэлловское. Впрочем, в значении «расконвоированый» тоже применялось, в специфической среде…

  4. Константин говорит:

    Боря, что-то ты сюрреализм ударился. Наверно все было гораздо проще. «Сталин» тоже вначале другой смысл имело. А вот Виктор Губарев печатался под псевдонимом «Западный» Может Эпштейн под его влиянием «законспирировался», они ведь общались и дружили.

    • boris говорит:

      Какой сюрреализм, Костя? Я просто знавал героя твоего очерка, он был с моей мамой приятелями со школы. Так что, самый суровый реализм, товарищи! Газета «Маяк» тех давних лет-чистейший Оруэлл. Не веришь? Подними подшивки. Удивительно, сменились поколения, но и в нынешних новозыбковских газетах всё тот же стиль…
      …Знавал я и сыновей его, Гришу и Наума, золотых медалистов и всё такое. Жаль, что Гриша ушёл так рано.

  5. Константин говорит:

    Бедный Оруэлл…. Когда писал про… не представлял, что станут цитировать со всех сторон. Ты Боря, уже как та Маша из сказки про медведя. «Высоко сижу, далеко гляжу…» А ты подшивки коттбуских газет читал. Этак, например, с 1933-го года? Наверно, не менее интересно. Кстати, действие романа «1984» происходило в Европе, Западной причем.
    Насчет интерпретации «Вольный», то это не синоним «Свободный» — забывать ты стал «великий и могучий». Стенька Разин как раз гулял вольно, в своем понимании. А свобода — это познание необходимости, или ты уже не помнишь определения М-Л теории :-) А мода на псевдонимы пришла даже не с 17-го года. Меня вот волнует вопрос — Ворошилов — это парткличка или на самом деле?

    • boris говорит:

      Костя, я хотел сказать ровно то, что написал, не больше и не меньше. Книга Оруэлла совершенно универсальна, где бы не проистекало фантастическо-утопическое действо в нём, это антитоталитарная книга, одинаково ненавидимая и коричневыми, и красными. «Министерство Правды», «Министерство Мира», ну да ты помнишь и понимаешь. Вольный-значит неангажированый, прежде всего. Вольный художник… Свободный художник… Суть-то одна…

      • Константин говорит:

        Боря, у нас (и вообще в человеческом обществе) деяния литературных героев, созданных творческим воображением литературных гениев (иногда это плод воспаленного ума шизофреников) авторов романов если и не служат документальньными историческими доказательствами, то ссылки на них считаются вполне разумным объяснением многих реальных событий. Вот таков твой реализм. Полный сюр в мозгах читателей и блюстителей государственного единомыслия (в этом то ты как раз прав). Ну кто такие Базаров, Болконский, Корчагин, Мелехов и тысячи других, портреты (!) которых знают все. Никто! Недаром Габриэль Маркес назвал литературу «самой лучшей забавой, придуманной для того, чтобы издеваться над людьми». Вот и ты приводишь Оруэлла в доказательство, только чего? Как в анекдоте: «По степи мчался неуловимый ковбой Джон. И не потому что он быстро ездил или умел хорошо прятаться, а просто был нафиг кому нужен» Лежит этот роман во всех магазинах, бери — не хочу. И не пудрит никому мозги. А ты говоришь скибидар в одно место идеологическим работникам. Им он тем более до лампочки. Вот так. А в целом, литература вообще давно перестала быть тем жупелом, за который стоило бы посылать на эшафот или бросаться на амбразуру.

        • boris говорит:

          Костя, я даже не пытался подняться до таких обобщений здесь, в обсуждении. Разговор об искусстве вообще, литературе, в частности, подразумевакт совсем иной формат. Литературоведческие изыски мне вообще не близки, а литература как жанр просто одно из жизненых удовольствий, наряду с живописью, скульптурой, архитектурой, музыкой, театром, кино, для людей с наличием высшей нервной деятельности. Да, ссылаться на исторический фон, жизненые обстоятельства героев, выдуманых воображением писателя может быть и глупо, но на философическую подкладку, у больших писателей обязательно имеющую место-отчего бы и нет? Если автор, бывает, не слишком высокого мнения о читателе, опасается, что его философию, взгляды, второй и третий подтекст не уразумеют, то он пишет длинное и занудное разъяснение, как это сделал Л. Толстой, в концовке блистательного романа «Война и мир»…
          Только я не очень понимаю, как это соотносится с твоим очерком и его героем. Демьян Бедный был отнюдь не беден, Артём Весёлый был просто занудой, у Ивана Бездомного жилплощадь таки была… Ну, экстраполируй дальше… :)

          • Константин говорит:

            Экстраполирую… Ближе в лес — меньше дров, короче — к делу. Будем пастись на той полянке, которая была заранее приготовлена и расчищена. Вопрос который обычно мучает всех опосля — почему пока человек был жив мы ничем не интересуемся. Как только не стало — куча вопросов, на которые увы… ответить уже некому. Посему и экстраполируем.

    • Саныч говорит:

      Ворошилов — настоящая фамилия.

  6. Anna говорит:

    Костя, спасибо за подробный очерк об известном нашем журналисте и писателе! Как сумел, он запечатлел своё время, теперь мы обращаемся к его книгам и статьям, чтобы найти там подробности ушедшей эпохи. Он творил по мере своего таланта и понимания, наверно, был пристрастен и не всегда объективен, порой ему недоставало мастерства, иногда смелости, но он был честен перед собой и в своих работах старался отразить эпоху с максимальной полнотой. Хорошо, что мы о нём вспомнили!)

  7. Константин говорит:

    Конечно, Аня, ты права. Не бывает только чисто положительных и только отрицательных героев, даже в литературе. Арон Григорьевич сын своего времени, и среди других он выделялся. во всяком случае в журналистском мастерстве ему не откажешь. Оказывается его жена умерла в прошлом году, как дети распорядились его архивом, не знаю. Если передали в музей, то хорошо, а если на свалку? Может быть и такое — новое поколение. не всегда понимает предыдущее. Хотя все мы оттуда…

Добавить комментарий для Константин Отменить ответ

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>