Литературный гений места

К 100-летию со дня рождения Артёма Маневича

У каждого небольшого города есть свой писатель. Во всяком случае, должен быть. Им может стать и краевед-летописец, но в идеале таковым становится профессиональный художник слова, достаточно известный и отметившийся в крупных издательствах, имеющий биографию, связанную с городом и, самое главное, давший в своих произведениях описание событий, происходящих именно в этом конкретном месте, пусть и в художественной форме. К примеру, таким писателем для соседнего Стародуба стал Георгий Метельский, оставивший в наследство землякам много литературных впечатлений, в числе которых удивительный по сюжету и оригинальности художественного воплощения роман «Староборское лето».

А. Маневич Новозыбкову в этом смысле тоже повезло. Нашим литературным гением места по праву может считаться писатель Артем Львович Маневич. Он один сумел воплотить в своих произведениях и передать нам дух времени, атмосферу прошлого и настоящего города, его улиц, кварталов и площадей, образы живущих в нем и уже ушедших из жизни людей. Его как магнитом тянуло к своим пенатам. Пожалуй, ни один другой известный писатель, родившийся или живший в Новозыбкове, даже близко не смог подступиться по количеству страниц и степени событийного охвата к его описаниям, мыслям, откровениям.

Почти все творчество Маневича тесно связано с местами его детства, родным городом, Новозыбковским краем. Многое у него автобиографично, все легко узнаваемо, и даже за фамилиями и именами, хотя и чуть-чуть измененными, стоят вполне конкретные лица его современников — наших земляков. К тому же об этом читала вся страна, и о городе Н… становилось известно от Камчатки до Калининграда. Его произведения были достаточно популярны, а при желании их и ныне легко отыскать как в библиотеках, так и букинистических магазинах, в том числе через интернет-сеть.

Огорчает лишь то, что о его жизни и творчестве сохранилось совсем немного материала. Мало полноценных отзывов о его книгах, скудны сведения о фактах его биографии, почти нет литературоведческих изысканий и статей о творчестве. Нет его имени и в Википедии. Краеведам в будущем еще откроется многое, нужно только поискать, но ведь и забыто уже достаточно. Причем не просто забыто, — вычеркнуто из нашего сегодняшнего бытия. На фоне современной литературной попсы его произведения легко оказались затерянными. Да и непросто уже в книжных строках идеологизированного прошлого, давно не интересного нынешним молодым читателям, обнаружить истинный талант. А ведь в том, что творчество писателя было отмечено этим даром, несмотря на весь его советский идеализм, сомневаться не приходится. Хотя путь к признанию у А. Маневича был далеко не прост.

Родился Артем Львович Маневич в Новозыбкове 16 ноября 1913 года. Учился в школе №1, работал на спичечной фабрике. Рабочая закалка очень пригодилась ему в дальнейшем. Повышал свое образование в фабрично-заводском училище (ФЗУ или фабзавуче), учеников которого в народе ласково прозывали «фабзайцами». Здесь выпускалась ежедневная стенгазета «Рупор ударных бригал», в ее редколлегии проходили первые «университеты» многие будущие новозыбковские журналисты, поэты и писатели. Не отсюда ли и пошла его тяга к литературному труду?

Маневич и Губарев Появилась потребность писать о делах молодых рабочих — попробовал. В городе при редакции только что организованной газеты «Ударник» сформировалось литературное творческое объединение, руководил которым молодой сотрудник газеты Виктор Губарев. Он и привлек своего товарища и друга детства, внештатного корреспондента и штатного пролетария Арона Маневича, — таково было настоящее имя будущего писателя, — в НАПП — Новозыбковскую ассоциацию пролетарских писателей, выросшую из губаревского кружка. Диктатура пролетариата требовала пролетарской литературы, и бывший слесарь-наладчик фабрики «Волна революции» на этот запрос времени ответил: «Есть!». Не только публикациями о жизни молодых рабочих становится известен рабкор. Есть у него уже рассказы и стихи.

Дальше больше. Пригласили работать в редакцию. Отложив в сторону слесарные инструменты он окончательно берется за перо. Должность руководителя промышленным отделом позволяет больше времени уделять литературному труду. Романтики индустриализации и становления колхозного строя привыкли запросы жизни воплощать не оглядываясь на авторитеты. Задумали и выпускают коллективный сборник прозы и стихов. В 1932 году у Маневича выходит первая книга «Товарищ Зорин» — очерк о рабочем брянского завода «Красный профинтерн».
Знал ли он тогда в какую стезю ступает и чем все это обернется? Что их первый коллективный сборник станет и последним, а вторая авторская книга появится только спустя почти двадцать лет? Наверно нет, хотя, возможно, предчувствовал. Очень скоро не разрешит власть больше писать о том, что хочется. Наступало время тотального контроля за такой «ненадежной» прослойкой общества, как творческая интеллигенция, в первую очередь, журналистов и писателей. Сам Артем Маневич высказался о своем участии в литературной работе в редакции позже коротко: «Мы здесь получали добрую прочистку мозгов». А трагически сложившаяся судьба Виктора Губарева, уехавшего к тому времени из города, будет для него в дальнейшем наглядным уроком.

А пока Маневич занимает его место как в редакции, так и общественном положении. В Смоленске, центре Западной области, куда входил и Новозыбков, в газетах и журналах публикуются его материалы. Теперь он руководит городской литературной группой. Но недолго. Опять позвала романтика: по путевке комсомола, вслед за Виктором уезжает на Урал, где развертываются грандиозные промышленные новостройки. В Златоусте работает сотрудником молодежной газеты. Многочисленные публикации о делах комсомольцев и рабочей молодежи, и не только уральских, выдвигают его в среде журналистов. Но его привлекает прежде всего писательский труд, а для этого, он понимает, — нужно учиться, больше общаться с профессиональными писателями.

Вскоре Маневич переезжает в столицу, становится сотрудником многотиражной газеты Московского прожекторного завода. Пусть аудитория пока небольшая, главное — продолжать начатую линию. Он с интересом окунается в трудовую жизнь Москвы. Его замечают и приглашают в «Комсомольскую правду», там начинает активно работать в молодежном отделе редакции, учится в литературном институте, совершает творческие поездки, впечатления от которых позже легли в основу будущих книг. Публикации в литературных журналах приближают его к становлению как профессионального прозаика. Хотя он и является уже членом Союза писателей, отдельных его книг в это время не появляется.

Великую Отечественную войну Артем Львович Маневич узнал не понаслышке. Призванный в действующую армию, он прошел ее не только как военный корреспондент, но и как боец. Возможно, что глубоко личное неприятие войны сказалось в дальнейшем на его творчестве. На военную тему он больше никогда не писал, хотя отдельные краткие отступления, характеризующие военную биографию его героев, конечно же были взяты из его собственного опыта.

В послевоенные годы работает в различных московских изданиях. Публикуется в литературных и общественно-политических журналах. «Красный воин», «Дальний Восток», «Огонек», «Нева» и другие часто печатают его очерки, статьи, рассказы, стихи. В это время им написаны черновики многих будущих повестей и романов. Массовым тиражом выходит очерк о известном строителе Михаиле Крячко. Называется брошюра «Колхозный строитель — Герой Труда». Наконец, в 1953-м году в издательстве «Советский писатель» напечатано его первое художественное произведение — повесть «Солнце на березах».

Традиционный для советской прозы тех лет идейно-критический сюжет — борьба передового с косностью, — воплощается в стенах редакции газеты небольшого городка Березова, ответственный секретарь которой Антон Григорьевич и вбирает в себя черты настоящего борца с несправедливостью и зажимом критики. После появления этой книги, а затем и еще двух повестей — «Будем знакомы» и «Когда ты остался один»,— Артем Маневич наконец-то утверждается как профессиональный писатель, со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Хорошо известно, что именно в эти годы прошла самая широкомасштабная чистка писательских рядов, в результате которой из Союза писателей были исключены многие мастера слова, не заслужившие доверия секретариата.

Наверное, несовершенство и заказной характер своих первых произведений хорошо понимал и сам писатель, решив издать книгу отличающуюся и сюжетом, и стилем повествования. А ослабление в середине 50-х годов прошлого века идеологической цензуры и наступление политической оттепели позволило воплотить давние задумки в жизнь.

Таким произведением стала повесть, точнее лирико-юмористическое повествование, как было указано в аннотации, под названием «Волга совсем рядом». Пожалуй, именно в ней и проявился впервые по-настоящему писательский талант Артема Маневича. Сюжет ее сложился еще в последний предвоенный год, когда он вместе с друзьями, в том числе и будущим известным писателем Сергеем Смирновым, также студентом литинститута имени А.М.Горького, совершил поездку на Волгу. Широкие просторы великой русской реки, окружающая природа, встречи с разными людьми: речниками, журналистами, рабочими Горьковского автозавода, простыми мастеровыми и колхозниками, приключения и комические сюжеты, случающиеся с путешественниками, названными автором Алексеем, Петром и Владимиром (от лица которого и ведется рассказ), как бы заново открывали перед ним возможности и перспективы писательского труда, заставили по иному взглянуть на окружающую действительность.

Несмотря на отвлеченность сюжета, то и дело проскальзывают знакомые ностальгические мотивы. Вот один из героев вспоминает своего друга детства, талантливого поэта Виктора Зубарева, уехавшего на Урал. Ну конечно же, это о Викторе Губареве. В другой главе сам рассказчик погружается в свою школьную жизнь. Перед ним всплывает урок географии со строгим внешне, с огромными усами, но с таким добрым по характеру учителем Авксентием Евстафьевичем. Хоть фамилия и изменена, но это тоже хорошо узнаваемый персонаж — известный всему Новозыбкову педагог первой школы А.Е.Михайлец.

Этот короткий отрывок из произведения, показывает, что писатель действительно утвердил себя как мастер художественного слова:

«Передо мной почти безграничный обзор: города, реки, заречных просторов, убывающего солнца.
Подобное сочетание звуков и красок никогда не повторится: это я точно знаю… Я и в детстве видел картины, нарисованные солнцем и облаками на мягкой синеве вечернего неба, которые никогда не забудутся и никогда не возникнут вновь. И каждый день, да и в любую минуту, пожалуй, видишь необыкновенное: сверкание луча в обломке стекла, в песчинке, в капле дождя, тень от дыма, птицу, которая моется в луже, захлебываясь от восторга, глаза ребенка при виде зайчика, выскочившего из зеркала, пчелу, приникшую к сладости розовой гречихи.
Все это, правда, миллионы раз было, но всегда по-новому.
И было бы смертельно скучно без этой новизны.»

Таких примеров можно привести много. Сам характер писателя, его мягкая, лиричная манера изложения, ставшая отличительной чертой повествования, как раз и позволили создать произведение, которым зачитывались современники. Впервые из печати эта книга вышла в 1957 году, а затем была еще раз переиздана через десять лет.
Примерно в это же время в журнале «Нева» публикуется его новая повесть «Лида».

Следующим значительным литературным этапом стал выпущенный в 1964 году в издательстве «Советский писатель» роман «Страна моего детства», самое значительное его произведение. Как и во многих предыдущих, действие происходит в небольшом городке средней полосы, название которого — Новоселенск — неспроста созвучно с именем его родного Новозыбкова. Сюжет довольно занимателен и связан с командировкой московского инженера-строителя Антона Орлова в родные края. Детство же героя на Красной улице и совсем узнаваемо. Городские озера, липы у пруда, храм на площади, торговые ряды — все это близко всем знакомым с прошлым этого уездного центра. Повествование, включенное в роман целым разделом, так и называется «Повесть о Красной улице», где город из художественных соображений переименован в Новохатск. В дальнейшем «Повесть…» вышла и отдельной книгой в издательстве «Детская литература» под названием «Красная улица», причем двумя изданиями (в 1968 и 1973 гг.).

Красная улица Роман «Страна моего детства» стал вершиной творчества Артема Маневича. Его появлением он как бы отдал дань признательности своему родному городу, возродил святую для него память о далеком детстве. В то же время это роман о любви, о чем недвусмысленно указано в начале: «Посвящаю Людмиле и дочери Людочке». Любовь, взаимная привязанность, и в то же время, сложность отношений двух уже немолодых людей проходят красной нитью через все произведение. И хотя финал вполне оптимистичный, все же автор оставляет читателям возможность самим поразмыслить о дальнейшей судьбе его героев.

Вообще же отношения с читателем у Маневича складываются самые доверительные. Причем не только в этом произведении. Художественный вымысел в его интерпретации настолько реален, насколько и сама жизнь в ее многообразии дает множество поводов в этом утвердиться. Событийная же канва с новоселенским (новохатским) житьем-бытьем от этого, тем не менее, не становится менее значимой в сюжете. Все как-то уживается и переплетается у автора и трудно порой разобрать, что же здесь на самом деле главенствует. Да и нужно ли это? Талант писателя как раз и заключается в том, чтобы увлечь читателя, сделать интересным само чтение, а это мастерство подвластно немногим. Маневичу же в этом как раз и не откажешь. А чтобы не было сомнений в том, с чем связано повествование, в конце есть авторская приписка с названиями мест работы над ним: “Гор. Новозыбков, Пярну, Переделкино, Москва. 1960 — 1962 “.

К сожалению, сам роман стал одним из немногих произведением писателя ни разу в дальнейшем не переизданным. Причиной, по всей видимости, послужило неоднократное положительное упоминание в нем фамилии Хрущева, крестного отца «оттепели», и его начинаний, что с некоторых пор совсем не приветствовалось. Слепая вера писателя в «социализм с человеческим лицом», появление среди его героев отмеченных самыми положительными качествами партийных функционеров, — были отличительной чертой не только А.Маневича, но и других писателей-шестидесятников, в частности, того же Г.Метельского.

Этот конформизм, пусть, наверно, где-то и искренний, все же позволял отвлекаться от реальной действительности, создавал иллюзию правильного направления и в то же время позволял продвигать в издательстве новые рукописи, которые без идеологической начинки были бы в то время, с точки зрения выхода к читателям, бесперспективны. И все же, несмотря на это, писателю в своем творчестве удается избежать назойливых прокламаций и откровенной коньюнктуры. Его талант, уже почувствовавший относительную свободу в исторических и приключенческих повествованиях начинает все сильнее проявлять себя в новых задумках, хотя сделать это становится все труднее.

В эти годы появляется ряд новых произведений Артема Маневича. Повести «Сегодня и позавчера» и «Огонь для всех» выдержали несколько переизданий, причем как отдельными книгами, так и совместно с другими произведениями писателя. Хотя и несут они в целом лирический оттенок, а действие переносится в наше время, в них он также как и в написанных ранее, возвращается к дням своей юности, описывает жизнь фабзавуча, где прототипами многих его персонажей стали бывшие соученики. К примеру, один из его героев — журналист районной газеты Михаил Горшенин, — вобрал в себя многие черты его коллеги по редакции, известного новозыбковского газетчика и бывшего «фабзайца» А.Эпштейна. А в мастере Калине Дубовицком все конечно же узнали старейшего работника станкозавода К.Кублицкого, также выпускника ФЗУ конца 20-х годов.

А. Эпштейн Нужно сказать, что писатель никогда не порывал связей со своей малой родиной, часто приезжал в Новозыбков, встречался с друзьями юности, посещал учебные заведения, и особенно, ремесленное училище при станкозаводе, бывшее ФЗУ, позже известное под названием ПТУ-20. Знакомился с жизнью города, встречался с учащимися и рассказывал им о днях становления их учебного заведения, привозил и оставлял свои книги. Большую подборку его подарков — книг и фотографий, имел в своем домашнем архиве А.Г.Эпштейн.

В последние годы жизни писатель тяжело болел. Астма не позволяла ему надолго отлучаться из дома. К большому сожалению, затягивалось и издание новых книг. С грустью сообщал он своим друзьям в Новозыбков, что повесть «Синий колодец», вышедшая в 1980 году, ждала в издательстве своего часа… десять лет. В этом последнем объемном его произведении, посвященном молодому поколению, как в никаком другом, звучит тема верности идеалам ушедшего времени, тем жизненным принципам, которые он выбрал раз и навсегда и от которых больше уже не отрекался. Может быть поэтому в годы апофеоза «застоя», когда опять стали возноситься идеологические установки и кумиры прошлого, а миллионными тиражами издавались никому не нужные «сочинения», его обращенные к простому человеку рукописные страницы так долго пылились на полках издательств.

Умер Артем Маневич в 1991 году, так и оставшись в истории с эпитетом «советский». Трудно сказать, как воспринял бы он случившиеся в стране изменения, но, безусловно и то, что написанное им внесло свою толику в становление нынешнего общества, нашей «перестроечной» литературы. Все же писатель мог бы быть доволен своей судьбой: его книги нашли своего читателя, а в них он, будучи все же сыном своего времени, сумел оставить духовное завещание не только нынешним своим землякам, но и всем будущим поколениям. И к нему, его произведениям, мы будем еще не раз возвращаться.

_______________________________________________________________________________________
* Гений места (genius loci — лат.): 1) Выражение применимое к человеку, ревностно оберегающему неповторимую атмосферу определенного места; 2) Добрый дух (гений), существующий у каждого уголка или места. (Википедия).

36 комментариев:

  1. Anna говорит:

    Костя, спасибо за очередную нужную, яркую и талантливую публикацию о нашем земляке-писателе! Думаю, что имя его, уже подзабытое, его книги, вызовут интерес у молодых наших современников. Помню, что я с любопытством читала его романы, они заслуживают нашей памяти.

  2. Boris говорит:

    Артём Маневич одноклассник моей мамы, я помню его, он посещал нас в начале шестидесятых. Рассказывал о судьбе Льва Маневича, советского нелегала в фашистской Италии, впоследствии Героя Советского Союза, по мотивам биографии которого был снят фильм «Земля, до востребования» со Стриженовым в главной роли. Кажется, эти Маневичи родня.

  3. юлия говорит:

    Константин, большое спасибо за интересную статью! Фамилию «Маневич» я слышала,
    после прочтения сделанного Вами жизнеописания захотелось познакомиться с книгами прозаика.
    В РГАЛИ по нему есть одна единица хранения — в фонде 631.

    • историк говорит:

      Милочка. Не вводите людей в заблуждение т.к в указанном фонде документов Маневича Артёма Львовичу нет.
      Как нет и доказательств родства Артёма Маневича с Львом Маневичем.

  4. Const говорит:

    Если бы наши библиотеки были действительно хранилищами книг, то через н-ное количество лет не списывали обветшавшую литературу. В новозыбковских библиотеках Маневича почти нет — списали за ненадобностью. Впрочем, эта установка идет еще из советских времен. Логика проста — все старое — вредное. А литература должна обслуживать данную нам от Бога власть нынешнюю, и чем скоропалительней, тем лучше. К сожалению, под луной ничто не ново. Почитайте нынешние газеты и публицистику. Как в мультике: «Кто похвалит меня лучше всех — тому дам большую сладкую конфету!» Вот на сладкое литераторы с газетчиками и западают. Потом спохватываются — да уже поздно… И в истории так и остаются с клизмой в попе. Поэтому сохранить лицо, а не ж…, удавалось очень немногим. Маневич тоже, не избежал подобной участи, но все же, по сравнению с другими, нам за него не стыдно.
    Борис, именем Льва Маневича, по-моему названа улица в Гомеле. Только какое отношение он имел к этому городу — не знаю.
    Юлия, рад, что заинтересовал Вас. В РГАЛИ доступ платный, к сожалению, и многим сейчас не по карману.

  5. Boris говорит:

    Да, Костя, в Гомеле есть такая улица. При Хрущёве была такая струя-вспоминать советских нелегалов, погибших на чужой территории, и засекреченых или репрессированных своими же. Началось с Р. Зорге, советского нелегала в Японии, чья служба и судьба поразили НСХ, а потом вспомнили или реабилитировали многих иных, и Маневича, и Треппера, и МолОдого, и многих других, о которых написали книги и поставили фильмы. Биография Льва Маневича есть в Википедии, и не только, с Белоруссией он как-то связан был, лень искать и печатать. Никаких доказательств родства Артёма и Льва нет, конечно, только его слова на эту тему, Артёма, в смысле. До него про Льва Маневича я никогда и ничего не слышал. Всяко бывает-нарыл же я своё родство с Фаиной Раневской! :)

  6. Boris говорит:

    Про Абеля забыл, из него соорудили просто корифея разведки, а фильм «Мёртвый сезон» с Банионисом стал культовым. Хотя, Абель тупо провалился, по-сути.
    Что до библиотек наших, то если не от списания. то от грызущей критики мышей загинули авторы и покруче Маневича. Глядя в приёмных пунктах макулатуры на кубометры книг совписов, секретарей СП СССР, региональных корифеев пера, за двадцать килограммов которых давали талон на «Три мушкетёра»… Ну не философские мысли и из озвучка появлялись. Бог с ними, совписами с их миллионными тиражами, но местных авторов нужно было сохранить.

  7. Const говорит:

    Ну, Боря,… и кем же ты приходишься Фаине Раневской, если не секрет? Вообще, оригинальная была женщина, с Ахматовой дружила, ее побасенки и сейчас вроде анекдотов… А вот насчет улицы Маневича, не в Гомеле а в Новозыбкове, действительно упущено. Есть Пушкинская, Лермонтовская, Тургенева…. а наших знаменитостей литературных — Губарева, Жаренова, Маневича, Куклина, Куренева и др. — нет Вот такое патриотическое воспитание. Я бы переименовал, например ул. К.Маркса в ул. А.Жаренова. Он ведь там жил. Да разве при наших нынешних консерваторах такое может быть?

    • Boris говорит:

      Фаине Григорьевне Раневской, урождённой Фельдман, я прихожусь, по семейной легенде и еврейской вежливости троюродным правнучатым племянником. :)
      Что до переименований, то нужно бы вернуть старым улицам названия, определённые теми, кто их строил и окрещивал. К увековечиванию земляков, даже заслуженных. я бы отнёсся с осторожностью. Именная топонимика вообще штука сомнительная, конъюнктурная… Иногда она смотрится нелепо, иногда анахронично, а иногда герои вчерашних дней становятся антигероями.
      Между прочим, в Коттбусе, где я имею счастье процветать, есть и Пушкин-променаде, и Пушкин-парк, и Карл-Маркс штрассе, и Август Бебель штрассе-их не стали переименовывать.
      Человек родился в Новозыбкове, оперился, вылетел из гнезда, добился чего-то в жизни там, не здесь… Не знаю. Я бы, скорее, именем Тагиева какую-нибудь Рабочую или Литейную назвал, в качестве просто примера.

  8. Const говорит:

    Борис, в Новозыбкове каждый год появляются новые улицы, но названия им даются самые подходящие для окраин. По-моему, жители сами выбирают. Помнишь, как в песне Антонова. «Пройду по…» Хотя в клуб краеведов было обращение, помочь с новыми именами. И еще, как неприемлющий коммунизма Б.Ф. проходит по К-М штрассе? Или все-таки прав был один из ивестных политиков, произнесший : «После коммунизма я больше всего ненавижу антикоммунизм!» Ты по этим параметрам как раз подходишь. Ну а насчет Раевской-Фельдман, читал я про нее. Особенно запомнилось, что когда она сбегала из дома в артистки, ее папенька вдогонку произнес: «Ну куда тебе с такой рожей!» И тем не менее…

  9. Boris говорит:

    Песню Антонова помню больше из-за блестящей пародии на неё Лёни, Олефиренко, где названия улиц он заменил названиями дешёвых вин, вишнёвое, грушёвое, южное и всё такое прочее, и отобразил реалии времён горбачёвской «засухи». На коде было «…и вдоль по Вытрезвительской тихонько поплетусь». А до того-маршрут по всем «точкам» Новозыбкова тех лет, от Горки до Мандеевки.
    Что до херра Маркса, то для немцев он так и остался экономистом и философом, почитаемым социал-демократами, коих в Германии много, и они достаточно влиятельны. В Германии его учение никто не развил до ленинских масштабов, здесь были переделыватели мира совсем иных убеждений. Так что хожу я по Карл-Маркс-штрассе ровно так же, как по улице Карла Маркса, только нет на ней дома, где жил Серёга Лещ, да старенького кинотеатра, между которыми промчались юные года.

  10. Млечный путь говорит:

    Здравствуйте, уважаемый К.Попов! Я с большим интересом прочитал Вашу статью о Маневиче на novozybkov.su/, но ответа от Вас не получил на том сайте? С уважением Млечный путь (работал в Новозыбковской горбольнице по распределению с 1979-1983г.г.). Или Вы отвечаете только на своём блоге?
    г.Ставрополь.

  11. Const говорит:

    Извините, но на моем компе комментарии автоматически не появляютяс, нужно регулярно обновлять картинку, что просто забываю делать. На Ваш вопрос отвечаю — здание на углу — бывшая Каменная синагога на Красной, во всяком случае ее так согласно воспоминаниям старожилов называли. Сейчас оно принадлежит районной администрации и там располагаются ряд ее подразделений: бухгалтерия, райком ЕР и т.д.
    Борис, то что улица Карла Маркса сохранится, а улицы Маневича у нас не появится, в этом можно не сомневаться. Насчет немецкой лояльности к великому экономисту и философу — не убедил. Куда делся город Карл-Маркс-штадт. Про него даже песня была (на мотив «Ландыши») и памтник работы Льва Кербеля. Знаменитый между прочим. Одна голова на постаменте. Очень впечатляло.

    • Олег говорит:

      Пардон за вмешательство, но когда группа «Мегаполис» в 1991 году еще только писала песню «Карл-Маркс-штадт», город уже примерно с год как вернул себе исконное название.

    • Boris говорит:

      Кость, не убедил в чём? Отношение моё к основоположнику от твоего наврядли сильно различается. А за отношение немцев я не в ответе! :) Что до головы Карла в Хемнице, то она стоит как стояла, я видел её, когда возвращался через этот город из Парижска. Серая, огромная, из автобуса похожа на бетонную… Символ жути соцреализма. Между прочим, не только Маркса немцы не тронули, есть улицы Либкнехта, Люксембург, Бебеля, наших Пушкина, Гагарина, есть памятник Тельманну. В Берлине висит мемориальная доска с дорогим и любимым Леонидом Ильичём Брежневым, типа «Лёня был здеся». Но своих и чужих монстров они снесли, конечно.

  12. Const говорит:

    А почему соцреализма? Как раз в такой форме никто до Кербеля Маркса не изображал. Вот фильм Рошаля о нем — типичный образчик советского искусства. А Кербель вообще-то великий скульптор, посему его Карле (Карловой голове в смысле) стоять еще долго, наверно разобрались карлмарксштадцы что к чему. Между прочим, родом Кербель откуда-то из ближайших к нам украинских районов. Поговаривали даже, что и с Новозыбковом был связан. А вот Маневич (возвращаясь к теме) меня поверг в смятение. Роман у него художественный, а он туда Никиту Сергеевича с его идеями улучшения сельского хозяйства вставил. Не сумел сориентироваться наверно вовремя. Был то уже на дворе 64-й год. За что позже и поплатился. Вот -вот, я о том же, что писать можно и на современную тему (о чем же еще) но о вечном… Между прочим, памятник Ленину в Новозыбкове — работа Рукавишникова, тоже очень известного советского скульптора, поэтому цена ему во много раз выше, чем могут предполагать реформаторы по его сносу. И только одно это может оставить их с носом… Хотя я тоже считаю, что Владимиру Ильичу нужно найти просто другое место. Карл Маркс то в К-М-штадте, очевидно, не зря появился…

  13. историк говорит:

    Костя Артём Маневич умер 29 ноября 1984 году в г. Москва. а не в 1991 году.

  14. Const говорит:

    Женя, дата 29 ноября 1984 года — время поступления последнего документа по Маневичу в архив РГАЛИ. Если есть документальные подтверждения что она совпадает с датой смерти Маневича, то тогда я соглашусь с тобой полностью. Пока же примеры этому противоречат. Я могу привести пример, когда последние архивы туда поступали на 30 лет раньше смерти автора, хотя должно быть наоборот. Дата начала 90-х (даже 1993 год) как дата смерти писателя приведена в книге «Новозыбков», изданной НКМ, а также в календаре «Новозыбков» за 1997 год. Хотя я полностью согласен с тем, что умер он несколько раньше. Пока же точных документов нет. В принципе это пока ничего не меняет. 50 лет мы не знали точную дату смерти В. Губарева, и во всех статьях писали про гибель в ссылке или тюрьме через 2, 3, 4 или даже 10 лет после ареста, в том числе. Могу привести примеры статей А.Эпштейна, В. Ильина и др. Просто Маневичем у нас еще никто всерьез не занимался, и если данная публикация будет способствоавть подъему интереса к писателю, то ее цель полностью будет выполнена. С другой стороны, ею хотелось и ткнуть носом тех, кто должен был бы позаботиться хотя бы о подобии проведения 100-летнего юбилея писателя, всеми узами связанного с Новозыбковом. Се ля ви.

    • Екатерина Маневич говорит:

      добрый день
      большое спасибо за статью о моем дедушке
      он действительно умер 29 ноября 1984 года, к сожалению, до 1991 не дожил
      своего сына я назвала в его честь

      • Тамара говорит:

        Екатерина. Я жена старшего сына Вашего дедушки. Нашла Ваш пост моя дочь.У меня есть фотография трех его детей вместе — Толи(моего мужа), Левы (второго сына) и Люды(Вашей мамы, где ей лет десять). С ним самим я пару раз встречалась. Человек он был очень приятный.

  15. историк говорит:

    Костя. Серьезно у нас никем и никто не занимался Да, собранный у меня литературный материал просто огромен. Но у меня, как я тебе говорил, нет желания его публиковать. Пусть это делаю другие — те кому положено, которые получают за это деньги. Делать за них их работу у меня нет желания. А «светиться» именем своим в соц.сетях и в народе, чтоб ублажить своё самолюбие, лично для себя, считаю глупостью. Может я и не прав.
    Как только я получу документ с датой смерти Артёма Маневича, я тебе сообщу.

  16. Const говорит:

    Спасибо, только мне кажется все это напоминает сюжет из анекдота, когда пассажир «назло кондуктору» берет билет и идет пешком. Любая деятельность должна иметь выход на люди, и если раз высунулся, потом уже «сравняться с асфальтом» почти невозможно. А то, что кто-то там что-то кому-то должен и еще за деньги — второй вопрос, уже не творческий а политический. И с ним разбираться нужно уже уйдя в политику и политическими средствами. А пока… действуй в рамках очерченых своим собственным разумением и возможностей. Можно конечно и гавкать из подворотни, но результатата от этого не будет. Как гласит восточная мудрость «Собака лает — караван идет». Дату смерти Маневича в статье в альманахе (№4) поставил на 10 лет раньше. Не писать же, как в некоторых справочниках: «умер не позже 1993 г.»

  17. историк говорит:

    Думаю, что надо написать «умер не позже 1993 года». Так пишут, если до конца не выяснена дата смерти, чтоб не вводить людей в ложные заблуждения и не заниматься опровержение в последующем.

    • Наталья говорит:

      Артём Маневич умер 29 ноября 1984 году в Москве.
      Я его внучка, могу выслать копию свидетельства о смерти.
      Спасибо за статью о дедушке.

      • Екатерина Маневич говорит:

        О, и Ташка отметилась:))

      • Тамара говорит:

        Как приятно! вторая внучка. А есть еще внуки Маневича. Дети Толи — Настя, Ксения, Саша. И их дети, то есть правнуки А. Маневича -Лиза, Гаврюша, Катя. Сына Левы зовут Илья. А в 2013 родися Елисей-сын Лизы. Получается пра-правнук вашего дедушки.

  18. Const говорит:

    Спасибо, Наталья, спасибо Екатерина! Надеюсь на продолжение нашего с вами общения по этой теме. Все, что вы сообщите. будет очень ценной информацией о писателе А.Маневиче, тем более он ваш прямой родственник. В ближайшее время в Новозыбкове выходит из печати свежий номер литературного альманаха, где будет напечатан материал о вашем дедушке, в том числе и эта статья.

  19. историк говорит:

    Как видишь Костя мои слова о дате смерти А.Маневича тебе подтвердили даже его родственники. Будь повнимательней, когда пишешь статьи.

  20. Яков Раскин говорит:

    В нашем дворе по ул.Набережной жила Маневич, не помню её имя, которая работала в банке. Она в своё время рассказывавла о своём родственнике, разведчике, который погиб в самом конце войны. Возможно, что это и был Лев Маневич. Во всяком случае, у неё на стене висела семейная старая фотография, где были и Лев и Арон и многие другие, но поскольку всё в сталинское время было засекречено, то вслух об этом никто не говорил.

    • историк говорит:

      Да. Вы верно все пишите. Мать Льва Маневича работала в банке и жила на ул. Набережной.

  21. Const говорит:

    Мать Арона Львовича Маневича жила с ним в Москве еще с довоенных времен, и в Новозыбков больше не возвращалась. А родной дом А.Маневича был на ул. Красной.

    • Тамара говорит:

      Мать Арона Маневича действительно жила с ним в Москве еще до войны. Знаю это от свекрови (его первой жены. Мой муж родился в 1940 в Москве. В войну моя свекровь была в эвакуации с его матерью. Потом они вернулись в Москву. Лева и Люда родились уже после войны.

  22. Геннадий говорит:

    аппаорооо

  23. Геннадий Беспалов говорит:

    Константин Фёдорович вы просили прислать стихи когда я с вами встречался,вы их можете найти на сайте «Стихи.Ру национальный сервер современной поэзии в разделе авторы» Геннадий Беспалов-2

  24. Const говорит:

    Геннадий, спасибо! Я нашел Ваши стихи сразу после нашей встречи и оставил там свое послание (на сайте Стихи.ру). Может быть Вы не прочитали, либо с моей стороны было неправильно оформлено. Во всяком случае теперь, надеюсь, будем чаще обмениваться мнениями.

  25. Антон говорит:

    Здравствуйте. Очень интересует судьба семейства Юровицких: Юровицкой Агнессы Львовны, впоследствии, Маневич Агнессы Львовны

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>